поддержки» зачитывала свое «Ободряющее слово», в конце вскидывала руки, как фанаты, пускающие «волну» на стадионе, и кричала: «Вперед, Майк!» (или любое другое имя).

Попробуйте. Пусть кто-нибудь сделает это для вас, или сами встаньте перед зеркалом и поболейте за себя. Почувствуете себя отлично. Держу пари, те, кто обращался к «Группе поддержки ободряющим словом», тоже чувствовали себя отлично. После финальной «волны» ободряемый получал значок с надписью: «Сегодня меня ободрили словом». Где они, те немногие счастливчики?

Выступления «Группы поддержки ободряющим словом» были не только серьезной попыткой (несмотря на девичью эксцентричность) подбодрить других людей, но и своеобразной критикой убийственно серьезного отношения к творчеству, характерного для многих художественных школ. Реакция колледжа говорит сама за себя. Дипломной работой О’Малли в магистратуре стал рекламный буклет для дальнейшего продвижения ее «Группы поддержки». Преподавателей очень интересовало, почему она относит свою работу к искусству, а не, скажем, к таким направлениям, как работа над собой, психология или психотерапия.

* * * * *

В ней и было понемногу от всех направлений. Искусству вообще это свойственно. Может быть, именно это имел в виду Матисс, говоря, что мечтает об «умиротворяющем искусстве, способном дать отдых уму, как хорошее кресло дает отдых уставшему телу».

Я впервые увидела работу О’Малли в году 2013-м. Яркие плакаты со всплывающим текстом встречались в тех местах, где обычно размещают рекламу (у газетных киосков, на остановках общественного транспорта). Плакаты были такие: «То, что надо», «Прямо здесь и сейчас», «Лучше, чем вы себе представляли». Заметив плакат «То, что надо» на Маркет-стрит, я подумала, что речь идет о новом приложении, гаджете или о чем-то в этом роде. Но отсутствие дальнейших объяснений заставило меня присмотреться. В левом нижнем углу я увидела логотип местного художественного альманаха The Thing Quarterly. Я была совершенно покорена. Найти искусство буквально в пасти мамоны – там, где окопались Twitter, Facebook и миллионы стартапов, готовых брать города и страны.

Как объясняла О’Малли, серия плакатов «Мантры для горожан (миг за мигом)» представляла собой «открытое публичное объявление, приглашающее ненадолго остановиться посреди городской суеты». Я не замечала, чтобы многие останавливались перед ее «Мантрами», по крайней мере там, где была я. Но видела, как мимо них проносятся бездомные, хипстеры, студенты художественных колледжей, туристы, гуляющие, водители службы доставки и многие другие – шумная орда обитателей нашего безумно стильного города. И я среди них.

О’Малли понимала эту реальность, но надеялась подтолкнуть нас в другую сторону. «В этих работах выражено мое представление о том, как могла бы измениться жизнь, если бы мы уделяли больше внимания нашему существованию, нашему горю или просто тому, как потрясающе солнце отражается в стеклах зданий именно в это время дня. Если нужно с чего-то начать, то почему бы не начать с этого?»

Художница, писатель, редактор и президент комиссии по искусству городского совета Сан-Франциско Джей Ди Белтран считает, что О’Малли это удалось: «[Ее] работы никогда не утратят актуальности и силы, потому что они обращаются к человеческой природе – к тому, что мы говорим себе каждый день, к тому, что побуждает нас жить дальше. И не просто жить, а наслаждаться настоящим и стремиться к тому, что нас вдохновляет».

Белтран участвовала вместе с О’Малли в групповой выставке, устроенной в культурном центре «Перекресток искусств», и купила одну из ее работ – черный прямоугольник с белой надписью: «Ты здесь». Белтран называет ее «своей личной географической картой». Глядя на плакат, она говорит: «Я действительно осознаю, что нахожусь “здесь и сейчас”». Неплохо для нескольких коротких белых слов на черном фоне.

* * * * *

Текстовые произведения О’Малли, нередко очень простые, несут в себе мощный посыл. В следующий раз я увидела ее работу через пару лет после первой. Я не знала, что это сделала она, хотя следовало бы догадаться: в ней были все отличительные черты творчества О’Малли. Ярко-желтый щит с черными буквами (похоже на раскраску смайликов) украшал торец здания в Беркли и был таким крупным и броским, что я легко прочитала надпись, проезжая мимо: «Меньше интернета, больше любви». Это заставило меня улыбнуться.

Сьюзен О’Малли. Меньше интернета, больше любви. 2015

Я ездила к своей подруге Чейли в Окленд и заглянула в Беркли по ее поручению. За пятнадцать лет, прожитых в Сан-Франциско, мне редко доводилось бывать в районе Ист-Бея, но в последние полтора года ситуация изменилась: примерно раз в пару недель я приезжала к Чейли и ее детям. Она была рядом со мной, когда мои дети были маленькими, и я хотела сделать то же самое для нее. Надпись на стене убедила меня, что я двигаюсь в правильном направлении, – человеческий контакт, даже самый эпизодический, всегда лучше электронной почты.

Только вернувшись домой и зайдя в интернет, чтобы побольше узнать об этой работе О’Малли (конечно, это она, я должна была знать), я обнаружила ужасную новость.

За неделю до появления ярко-желтого щита О’Малли приводила в порядок последние дела в своем доме в Беркли, готовясь к запланированной через три дня поездке в больницу, где должны были родиться ее дочери-близнецы. Она отправила несколько электронных писем и опубликовала запись в Facebook, спрашивая, не может ли кто-нибудь помочь перевезти щит с ее новым плакатом. В гости зашел друг-художник, чтобы одолжить книгу, и привел с собой маленькую дочку. Легко представить, что О’Малли подумала в тот момент: как замечательно, что скоро и у нее появятся дочери.

Ее муж в тот день работал в соседней комнате. Вскоре после ухода друга и его дочери он услышал шум. Пришел посмотреть, что случилось, и нашел О’Малли на полу без сознания. Он начал делать ей искусственное дыхание. Скорая помощь приехала через несколько минут, но спасти О’Малли не удалось.

Ее дочери, появившиеся на свет в больнице с помощью кесарева сечения, прожили ровно столько, чтобы отец успел взять их на руки.

Сьюзен О’Малли было тридцать восемь лет. Она скончалась от сердечной аритмии, вызванной недиагностированной опухолью в области сердца.

Это случилось с художницей, главной особенностью творчества которой была сердечность.

Невыразимо. Дико. Немыслимо.

Да, я знаю. Я скрывала эту не укладывающуюся в голове ужасную правду до самого конца. Но я сделала это в надежде хотя бы ненадолго отделить доброе и щедрое искусство О’Малли от душераздирающих обстоятельств ее смерти. Ее искусство должно быть и заслуживает быть оцененным само по себе, во всей его эксцентричности, смелости и красоте.

В Монтальво снова установили «Исцеляющую прогулку» и хотят превратить ее в постоянный объект. Вовсе не потому, что О’Малли умерла, а потому, что она сделала. «Она выдающийся местный художник, – объясняет Конуэлл. – Мы любим Сьюзен, и нам