И вот Алексис уже стояла перед ним совершенно обнаженная, полностью открытая. Она поджала пальцы ног и поставила одну ступню на другую — нервная привычка, сохранившаяся даже в таких обстоятельствах.

Ноа не спешил, медленно исследуя ее взглядом.

— Ты… — прохрипел он и прочистил горло. — Ты прекрасна.

— Твоя очередь, — прошептала она.

Смотря ей в глаза, Ноа расстегнул рубашку и бросил на пол, за ней последовала белая майка. Дышал тяжело, полной грудью. Дрожащими пальцами он расстегнул брюки и поддел пояс штанов вместе с трусами. Алексис задержала дыхание. Не прерывая зрительного контакта, он стянул оставшуюся одежду и бросил под ноги. Перешагнув через белье, Ноа наконец встал перед ней полностью раздетым.

— Я не прикоснусь к тебе, пока ты мне не разрешишь, — проговорил он низким голосом.

— Можно мне… можно сперва я дотронусь до тебя?

Он застыл, как изваяние, затем едва заметно кивнул. Казалось, даже густо заросшая грудь замерла. Именно с нее Алексис и начала свое изучение. Она несмело потянулась и дрожащими пальцами коснулась теплой кожи. Его адамово яблоко дернулось. Прижав ладонь к груди, она ощутила биение его сердца — сильное, энергичное, полное жизни.

Затем Алексис опустила руки к соскам; он резко вдохнул, и она повторила движение, потирая пальцами выступающие из волос твердые бусинки. Интересно, они такие же чувствительные у мужчин, как и у женщин? Испытав внезапное желание попробовать его на вкус, она поцеловала один из сосков. Ноа издал мягкий, но требовательный стон. Поощренная, Алексис коснулась твердой горошины языком. Он вцепился в спинку кровати и подался вперед, умоляя о большем. Она обхватила сосок губами и начала медленно опускать руку.

Его тело было горячим, подтянутым, напряженным. Будто все мышцы работали на то, чтобы не двигаться. Однако, когда ее пальцы нежно обвели пупок, у него наконец лопнуло терпение. С жадным рычанием он приподнял ее подбородок и впился в губы страстным поцелуем. Она опустила руку еще ниже и спросила:

— А здесь можно?

— Боже, да, — прохрипел он.

Алексис обхватила твердую плоть. Ноа мгновенно замер, пальцы на ее подбородке немного сжались. Когда она начала двигать рукой, он застонал и прижался лбом к ее лбу.

Совсем скоро он схватил ее за запястье, останавливая. Она вопросительно вскинула брови.

— Мне перестать?

— Если не перестанешь, все закончится через несколько секунд.

Горячая волна животного возбуждения придала ей смелости. Алексис набросилась на губы Ноа и поднесла его ладонь к своей груди. Возможно ли испытать оргазм от одного лишь предвкушения? Она была почти на грани, со сладкой агонией ожидая, когда его пальцы уделят внимание тому месту, которое отчаянно в нем нуждалось. Однако он, похоже, обожал пытки и лишь нежно ласкал пульсирующие соски.

— Прикоснись ко мне, — взмолилась Алексис.

Наконец он крайне осторожно дотронулся до чувствительной кожи пониже живота. Она инстинктивно раздвинула ноги, и он неспешно опустил ладонь — исследуя, поглаживая, дразня легкими, как перышко, движениями, мучая едва заметным нажимом.

— Я так часто об этом мечтал, — прошептал он ей в губы. — Мечтал прикасаться к тебе вот так. Мечтал о нас, вместе.

Алексис бы ответила «Я тоже», если бы могла говорить. Все мысли, все рецепторы сосредоточились на том, что вытворяла его рука.

Ноа схватил ее ногу и закинул себе на бедро, не прерывая поцелуя, а затем надавил пальцами на особенно чувствительную точку.

— О, боже… — Алексис вся выгнулась, ноги задрожали. Он придерживал ее, продолжая поглаживать.

— Ноа… — вырвалось из ее груди, когда тело пронзило наслаждение, подобное электрическому разряду. Впившись пальцами в его плечо, она воспарила на радуге непередаваемых ощущений.

— Я тебя держу, — пробормотал он с нежностью в голосе, крепче обнимая ее за талию. — А ты держись за меня.

Алексис обвила ослабевшие руки вокруг его шеи, он ее приподнял и опустил на кровать. Она тут же обхватила ногами его талию и притянула его губы к своим.

Их тела действовали заодно, бедра прижимались друг к другу в блаженном единении жесткого с мягким. Ноа переплел их пальцы и вжал в матрас над ее головой. Внезапно он оторвался от ее губ, чтобы спросить:

— Все хорошо?

— Да, — прошептала она в ответ.

Алексис уже два года ни с кем не спала, однако она в принципе не спала ни с кем, похожим на него — таким полностью открытым, честным, нежным. С кем-то, кто останавливается в пылу страсти, чтобы убедиться в ее готовности продолжать. С кем-то, кто щедро расточает ласки, обходясь с ее телом как с драгоценностью. Из всех способов, с помощью которых Алексис пыталась вернуть себе контроль над своей жизнью, этот был важнейшим. Все то, что происходило сейчас между ними, было для нее. Было желанным и честным. Открытым и полным страсти.

— Нравится так? — тихо спросил он, нежно проведя губами вдоль ее подбородка.

Еще ни один мужчина не задавал ей такого вопроса во время секса.

— Ага, а тебе?

— С тобой все идеально.

Они целовались медленно, томно, переплетая пальцы, прижавшись телами и соединяясь воедино, будто лишь в этом и нуждались. Но нет, этого недостаточно. Ей недостаточно.

Должно быть, Ноа почувствовал то же самое, поскольку поцелуй стал спешным, томность переросла в страсть. Внезапно он с разочарованным стоном отстранился.

— В чем дело? — спросила она, тяжело дыша; тревога разбередила дымку желания.

— Забыл… — пробурчал он, поднимаясь, затем пересек комнату, открыл дорожную сумку и достал длинную полоску презервативов.

Не удержавшись, Алексис рассмеялась. Он возмущенно на нее уставился.

— Над чем смеешься? Между прочим, рискуешь поранить мое эго.

Она захихикала.

— Просто ты вытащил эти презервативы, как маг достает шарф из шляпы.

Он соблазнительно улыбнулся и вскинул брови, забираясь обратно в постель.

— Хочешь взглянуть на мою волшебную палочку?

Алексис застонала.

— Черт, я сама напросилась, верно? — Ноа встал на колени рядом с ней. — Давай я надену? — прошептала она.

Он отдал ей пачку. Разорвав обертку, Алексис натянула презерватив — медленно, упиваясь его стонами. Затем Ноа накрыл ее своим телом, она закинула ногу ему на бедро, и, словно больше не в состоянии сдерживаться, он резко вошел. Алексис вскрикнула, изогнулась и обхватила его второй ногой, скрещивая лодыжки и прижимая его ближе.

И тут они оба замерли.

Перестали двигаться. Перестали дышать.

По его телу пробежала дрожь, и она вполне разделяла его чувства — радость и счастье долгожданного единения. Слишком много эмоций, чтобы справиться сразу. В этот совершенный момент их взгляды встретились. Его глаза потемнели от желания, однако на лице — потрясенное выражение.