— Лекса… — прошептал он голосом, полным восхищения.

Она провела пальцами вдоль его подбородка.

— Займись со мной любовью.

Опустившись на локти, он прижался лбом к ее лбу, взял ее лицо в ладони и начал двигаться с мучительной медлительностью. Их губы вновь соединились, когда они приступили к интимному танцу — такому древнему, но совершенно новому для них двоих.

— Поговори со мной, — прошептал он ей на ухо.

— Мне так хорошо с тобой.

Он резко дернул бедрами, Алексис со стоном откинула голову.

— Нравится? — спросил он, голос напряжен от попытки сдерживаться.

— Да, — простонала она.

Ноа повторил движение. Из горла вырвался крик наслаждения — непрошеный и непроизвольный. Она вцепилась пальцами в одеяло и горячо попросила его сказать, о чем он думает.

— О тебе, — прорычал он ей в губы. — Только о тебе.

Он взял в рот мочку ее уха.

— О тебе я первым делом думаю, просыпаясь. С мыслями о тебе засыпаю. И даже тогда ты продолжаешь являться мне во сне.

Алексис запустила пальцы в его волосы и застонала.

— Что тебе снится?

— Как я держу тебя в объятиях, целую, касаюсь, свожу с ума.

С каждым словом он ускорялся.

— Мне снится, как мы занимаемся любовью, Лекса. Раз за разом.

Он уронил голову ей на плечо, мышцы на руках напряглись до предела.

— Лекса, — простонал он. — Боже, Лекса… — он тяжело дышал, почти задыхался. Отчаянно. Вне себя. Как и она.

Конечности начала накрывать горячая волна удовольствия. Казалось, он это почувствовал и задвигался активнее. Затрепетав, она выкрикнула его имя и замерла, вцепившись пальцами в матрас и откинув голову. Сердце судорожно барабанило в груди.

Мгновение спустя Ноа задрожал и издал гортанный стон.

Затем он вслед за ней провалился в темноту.

Ноа не хотел двигаться. Он хотел остаться в таком положении навечно — в ее объятиях, переплетя конечности, обессиленный, липкий. Навсегда соединенный с ее телом.

Краем сознания он отметил нежное прикосновение мягких пальцев к своему позвоночнику, горячее дыхание на щеке, синхронное биение их сердец. Ее тело окутывало его, согревало, возвышало.

Ноа прижался лбом к ее шее и проглотил застрявший в горле тугой комок эмоций, от которого пощипывало в глазах. Ну вот, только этого не хватало! Расплакаться после занятия любовью. Однако он никогда прежде не испытывал ничего подобного. Разумеется, он спал с другими женщинами, но никогда прежде не занимался любовью. До этого вечера. До нее. Удовольствие женщины никогда не доставляло столько наслаждения ему.

Алексис слегка повернула голову и потерлась щекой о его макушку.

— Все хорошо?

— Не знаю, — пробормотал Ноа.

— Мы занялись сексом.

— О, так вот что это было? — фыркнул он.

— Ну, хотя я давно этим не занималась, но вполне уверена.

— Мне понравилось, — сказал Ноа, медленно восстанавливая контроль над эмоциями.

— М-м, — согласно промычала Алексис и уткнулась носом ему в шею. — Мне тоже.

Он вдруг осознал, что придавил ее своим весом, поэтому приподнялся на локтях, игнорируя протесты всего тела. Она с улыбкой заглянула ему в глаза, и он ее поцеловал.

— Никуда не уходи, ладно?

Алексис кивнула.

Голышом, на ватных ногах Ноа направился в ванную, привел себя в порядок и взглянул на свое отражение. На него смотрело все то же лицо, что и пару часов назад. Отчего-то он ожидал неких изменений. Когда мужчина переживает самый важный сексуальный опыт в своей жизни, разве это не должно отразиться на его лице?

Или, возможно, в этом и суть. Ничего не изменилось, поскольку им было суждено к этому прийти. Они не изменились, поскольку всегда идеально друг другу подходили такими, какие есть.

Когда Ноа вернулся в спальню, Алексис лежала на боку, положив голову на вытянутую руку. Он нырнул в постель и убрал локон с ее лица.

— Что теперь? — с улыбкой спросила она.

— Можно начать заново.

Она рассмеялась — легко, непринужденно, — и в груди защемило от нежности.

— Боже, как я люблю этот звук, — выдохнул он.

— Ты постоянно меня смешишь.

— Очень на то надеюсь.

Ее улыбка стала застенчивой.

— Пять минут назад я издавала совсем другие звуки.

— Дай мне полчасика, и мы сможет опять поработать над ними.

— Прямо сейчас меня беспокоят другие звуки. — Она положила ладонь на его урчащий живот.

— Я не попал на ужин. Кто-то стырил мою обувь, представляешь?

Алексис вновь рассмеялась.

— Закажем что-нибудь в номер?

— Либо можно покопаться в чемодане Русского.

Она усмехнулась и села.

— Возьму меню.

Ноа потянул ее обратно в постель.

— Нет, я принесу. Ты постоянно мне что-то готовишь, можно мне хотя бы заказ сделать?

Алексис вновь улеглась и закинула руки за голову.

— Я могу и привыкнуть к такому, — крикнула она ему, когда он вышел из спальни.

— К какому? — Ноа обнаружил меню на кофейном столике в гостиной. — К тому, что я организую нам еду?

— Нет. К тому, что разгуливаешь по комнате голышом.

— Предлагаю добавить этот пункт к списку изменений.

Ноа плюхнулся обратно на кровать, Алексис тут же к нему прильнула. Он открыл меню, и они просмотрели варианты.

— Что-нибудь заинтересовало? — спросил Ноа.

— Кроме тебя?

Он фыркнул.

— А я могу привыкнуть к этому.

— К чему?

— К твоему беззастенчивому флирту.

Она захихикала, отчего в груди потеплело, и положила голову ему на плечо.

— Как думаешь, остальные уже поняли, чем мы тут занимаемся?

— Скорее всего. Ты же не против?

— Не-а, а ты?

— Нисколько. Пусть все знают.

Она рассмеялась.

— Полагаю, рано или поздно узнают. Ну, если мы продолжим в том же духе…

Он возмущенно на нее воззрился.

— Какие еще «если»?!

— Я не хотела спешить с выводами.

Отшвырнув меню, Ноа навалился на нее, взял за руки по обе стороны ее головы и переплел их пальцы.