Генри протянул мне флакончик с мутной жидкостью, которую я выпила, не задавая вопросов. Генри удовлетворённо кивнул и улыбнулся.

— А теперь пора готовиться, Ваша Светлость.

Я со вздохом кивнула, понимая, что лекарь целиком и полностью прав. Но легче всё равно не становилось. К счастью, мы с Джефферсоном нашли общий язык и, я бы даже сказала, что подружились.

— Леди Элизабет, Вы прекрасны! — воскликнула Мара.

Я смотрела на себя в зеркало и не могла поверить, что всё это происходит со мной. Лёгкое, струящееся белоснежное платье, облегало фигуру, а вьющиеся локоны предавали образу невинности. Я выглядела счастливой, с румянцем на щеках. И ведь совсем не важно, что румянец не от смущения, да и глаза блестят не от радости. Выдавив из себя улыбку, я согласно кивнула. Да, прекрасна.

— Леди Элизабет, Его Светлость просила передать Вам это письмо, — Мара протянула мне конверт, счастливо улыбаясь. — Скорее всего, поздравления от Ваших друзей.

Я усмехнулась. У меня нет друзей, увы. Развернув лист бумаги, побледнела. Почерк Оливера я не спутаю. Направившись в ванную, прикрыла дверь и присела на бортик. Что же ты написал мне, Оли?

«Родная, я попросил Джеффа отдать тебе это письмо перед Вашей свадьбой. Знаю, ты никогда не простишь меня за ту боль, которую перенесла. Скорее всего, мы больше не увидимся, задание оказалось сложнее, чем я себе представлял. Прошу

тебя, будь осторожна. Единственный, кому ты можешь доверять — Джефферсон. Береги себя, любимая. Прости и прощай. Я надеюсь, что мы ещё когда-нибудь встретимся. Но если судьба решит по-другому, то я даже в последние секунды своей никчёмной жизни буду вспоминать твою улыбку. Прошу тебя, сожги это письмо, как только прочитаешь. Никто не должен знать, что нас с тобой что-то связывало, кроме работы и лёгкого флирта. С любовью. Твой Оли.»

Я зажала рот рукой и вцепилась зубами в ладонь. Только не закричать, не напугать людей своим поведением. Слёзы катились по щекам. Я сжимала несчастный листок и умоляла себя не издавать ни звука. Краем уха слышала, что Мара стучит в дверь и зовёт меня. Не реагирую, испытывая лишь одно желание. Сбежать отсюда к чертовой матери. Да хотя бы в тот несчастный туалет, где я провела последние секунды прошлой жизни.

Дверь распахнулась, кто-то встряхнул меня, а затем плеснул в лицо ледяной водой. Я непонимающе взглянула на того, чьи руки сжимают меня. Джефферсон. Собранный, в глазах решимость.

— Что Вы здесь делаете? — спросила я, выбираясь из объятий мужчины.

— Встретил испуганную Мару в коридоре, — ответил Джефф, выхватывая у меня из рук письмо Оливера.

— Что вы делаете? — воскликнула, глядя на то, как мужчина сжигает письмо.

— А Вы хотели оставить улику? Сделать всё, чтобы старания Оливера провалились?

Я вздохнула и покачала головой. Джефферсон прав, в очередной раз прав.

— Прошу прощения, я…

— Не стоит извиняться леди, — мягко перебил меня Джефферсон. — Нам пора выдвигаться. Прошу, приведите себя в порядок. Нельзя, чтобы невеста в день свадьбы была со следами слёз на прекрасном личике.

— Да, конечно, — согласилась я, открывая холодную воду.

Джефферсон направился к выходу, но на пороге остановился.

— Элизабет, всё образуется. Необходимо лишь проявить толику терпения. Я жду Вас в холле.

Кивнув мужчине, я ополоснула лицо и решительно поднялась. Живём дальше, Алёнка, просто живём. В любом случае, у тебя есть Джейми. Вот кому надо отдавать всю свою любовь и заботу.

Спустя два часа мы подъехали к небольшой церквушке. Последние шаги давались мне с трудом, Джефферсон взял

меня под руку, с тревогой вглядываясь в белое, словно снег, лицо.

— Леди Элизабет, мы пришли.

Очнувшись от непонятного ступора, я огляделась. Обычная церковь, только на икогах изображены другие святые. Даже священник одет в похожую рясу.

— Леди Элизабет, лорд Джефферсон, начнём, пожалуй.

Обряд прошел словно во сне. Отчётливое и громкое «Да» Джеффа, мой шепот «Согласна». Холод металлического обруча на правой руке и мимолётное касание губ в поцелуе. Поставив подпись в книге регистраций, мы двинулись на выход, в карету. Я была молчалива и безучастна. В голове не было ни единой мысли, как жить дальше и что же теперь со всем этим делать. А дома нас ждал праздник. Марта расстаралась на славу, приготовив гору вкусностей. Все жители замка подходили с поздравлениями, улыбаясь. А я смотрела на них и удивлялась. Как мне удалось сплотить всех этих людей? Каждый из них мне стал дорог. Даже девочки, которые просто отвратительно убрались в малой столовой первый раз. Я смотрела на них и думала, что мне будет невероятно сложно провести пол года вдали от замка. И пусть у меня нет здесь друзей, но они обязательно будут, просто нужно время.

Вечер наступил незаметно. Стянув с себя свадебный наряд, расплела волосы и скрылась в ванной. Прийти в себя мне всегда помогала вода. Вот и в этот раз, после получаса в горячей воде, я почувствовала себя на много лучше. Оцепенение спало, как и заторможенность. Надо будет спросить у Генри, не его ли это рук дело, вот такое состояние?

Зайдя в спальню, я замерла. На кресле возле камина сидел Джефферсон и смотрел на огонь, покачивая бокал в руках. Запахнув халат плотнее, я подошла к соседнему креслу.

— Наверное, глупо спрашивать, что вы здесь делаете? — дрожащим от волнения голосом, спросила.

— Будь это обычный брак, то да, глупо, — усмехнулся мужчина, не отрывая взгляда от камина. — Присаживайтесь, Элизабет, а главное, ничего не бойтесь.

— Да не маленькая, знаю, что бояться нечего, — нервно хохотнула я, принимая приглашение. — Но такого у меня ещё никогда не было.

— Вам не о чём волноваться, я здесь, чтоб соблюсти правила. А оно гласит, что муж в первую брачную ночь должен посетить

спальню жены, — замолчав, Джефф посмотрел на меня внимательным взглядом и продолжил. — Я не трону Вас, Элизабет. Ни сейчас, ни потом. Превращать фиктивный брак в настоящий не вижу смысла. Но сегодня, Вам придётся потерпеть меня.

Я расслабленно откинулась в кресле. Улыбнувшись, тихо ответила:

— Мне нет нужды терпеть. Вам я всегда буду рада. Расскажите о себе?

— Элизабет, половину из того, что происходило со мной, Вам знать не нужно. Сами понимаете, работа главой отдела тайной безопасности королевства таит в себе множество неприятных вещей.

— Ну, должность Оливера похуже, — философски заметила я, вспоминая сероглазого мужчину.

— Не скажите, — усмехнулся Джефферсон.

— А Вы знаете, я расскажу Вам кое-что. Пожалуй, начну с детства. Эдвард уже говорил, что дед Ричарда решил растить своего сына с детьми других герцогов. Это были дети приближенных к трону. С пятилетнего возраста их обучали должности, которую они займут, когда достигнут совершеннолетия. Отец Ричарда решил действовать тем же путём, что и отец, но внёс свои изменения. Помимо четверых детей, было пятеро, только лишь из-за должности, которую займёт Оливер. Дети не умеют хранить