Он так уверен в своих родных? А если, наоборот, не уверен? Что бы я чувствовала по этому поводу? Нет, даже представлять не хочу.

– Простите, – искренне произнесла я, – я не имела в виду ничего дурного. Просто для меня это все… слишком. Почему вы забрали меня в Мортенхэйм?

– После того что произошло в театре, в городе вам нельзя оставаться.

– Вы про Вудворда? Но он же… Ай! Винсент, больно!

Я обиженно пискнула: ягодица и так полыхала огнем, а за последние несколько минут второй раз – с удвоенной силой. Не хотелось бы думать, что он делает это нарочно, но ничего другого в голову не пришло.

– Помолчите, – свирепо произнес он.

– Как скажете!

Странный он – то защищает, то рычит на меня, то согревает, то таким холодом окатит, что только чудом чихать не начинаешь. Ну и хорошо: по крайней мере, мне не грозит снова в него влюбиться.

Чем дальше, тем неприятнее становилась процедура – через легкую прохладу каждый укол иглы сопровождался обжигающей болью. Я старалась не дергаться, но на глаза то и дело наворачивались слезы. Хотелось поднять пенал и треснуть им этого изверга – да так, чтобы искры отовсюду посыпались! Губы уже потеряли чувствительность: настолько я их изгрызла, а на ладонях и запястьях красовались припухшие полумесяцы ногтей. Змейка, свернувшаяся на ладони, едва уловимо пульсировала. У, червяк демонов, чтобы тебя разорвало! Все по твоей милости!

Я потеряла счет времени. За окном начинало темнеть, и Винсент зажег лампы. Как он объяснил, отрываться от создания узора невозможно, иначе вся работа пропадет. Многострадальная ягодица давно горела огнем, но он продолжал наносить древние закорючки, пока не закончил «бабочку» полностью. Я уже не надеялась, что это закончится, когда неожиданно услышала:

– Все.

Де Мортен осторожно провел по бедру полотенцем, стирая выступившую кровь.

– Теперь вы не будете завидовать моему дракону.

Сам ты дракон.

– Угу.

Несмотря на то что в кабинете было тепло, меня знобило. Ничего, сейчас приду к себе, умою зареванное лицо, залезу под одеяло и буду спать сутки. А еще лучше двое. Чтобы следующий его визит благополучно прошел без моего участия.

– Луиза. – Винсент помог мне подняться и внезапно обнял, так, что я уткнулась лицом в его плечо. – Мне не доставляет радости ваша боль. Но я не всегда рядом, а запереть вас в спальне не могу.

В его объятиях было тепло, уютно, де Мортен успокаивающе поглаживал спину и не позволял отстраниться.

– Не можете, как же, – я позорно хлюпнула носом, – а кто меня в Лигенбурге в город не пускал? И в театр вы меня потащили, чтобы поиздеваться! И вообще!

Надо бы оттоптать ему ноги, но для этого пришлось бы вырываться. Я же не поднимала голову, чтобы он не увидел меня такой… слабой. Да еще и с красными глазами и красным носом, одно слово – прелестница.

– Тот, кто это затеял, использовал вас, чтобы подставить меня, – его спокойный голос не вязался с жуткой правдой, от которой по телу шел мороз. – Поэтому я запрещал вам отходить далеко от дома. За вами не следили, Луиза, вас охраняли. Ваша смерть – под заклятием или без него, сыграет моим врагам на руку. Я пригласил вас в театр, потому что надеялся их спровоцировать.

Я даже всхлипывать перестала, забыла о красных глазах и задрала голову.

– Почему вы не сказали об этом сразу?

– Потому что я вам не доверял.

Не доверял? Значит, сейчас все-таки доверяет?

– Что же заставило вас изменить свое мнение?

– Ваша нелогичная глупая выходка, чуть было не стоившая вам жизни. Если это была игра – браво, но я склоняюсь к другой версии.

– Значит, Фрай прав, – я горько усмехнулась, – я действительно все испортила.

– Не только вы. Я тоже.

Я воззрилась на него в немом изумлении.

– Вудворд. В тот вечер я был слишком зол, чтобы задуматься и остановиться. Я проверял их, они проверяли меня. Как я к вам отношусь.

Так вот почему на следующее утро он был такой злой!

– Думаете… Гр… – я чуть было не сказала Грэг, но вовремя прикусила язык, – граф с ними заодно?

– Возможно.

Заметив, что я собираюсь что-то еще спросить, Винсент покачал головой.

– Надеюсь, я утолил ваше любопытство. А заодно и желание лезть в эту историю.

Как по мне, так я уже влезла в нее по самые кончики ушей, только волосы торчат из-под мутной водицы, а иногда встают дыбом и с надеждой тянутся к звездам. С надеждой на что, хотелось бы знать. Что все эти заговоры и прочие радости жизни обойдут меня стороной? Или про то, что они обойдут стороной его?

– Граф Вудворд написал мне письмо, – неожиданно призналась я, – с искренними извинениями. В театре мне было нехорошо, но он действительно вел себя странно. То, что случилось там, на него очень непохоже. Так что в какой-то мере я даже могу понять Фрая.

Уголок губ де Мортена неприязненно дернулся.

– Винсент, я правда хочу помочь. Я не так бесполезна, как может показаться. Если бы вы позволили…

– И думать забудьте.

Он неисправим. Странно, но сейчас об этом думалось легко, без раздражения.

Не совсем отдавая себе отчет в том, что делаю, я подалась вперед, провела пальцами по его щеке, коснулась губами губ и едва слышно прошептала:

– Спасибо, что верите мне.

Какое-то время он молча смотрел на меня, а потом привлек к себе, целуя так, что перехватило дыхание. Заставляя забыть обо всем: о том, как я здесь оказалась, о пульсирующем болью узоре и о том, почему мы с ним считали друг друга врагами. Да и было ли такое когда-то? Ведь сейчас все мое существо отчаянно стремилось к этому сильному властному мужчине, державшему в руках не только мою свободу, но мою надежду. Надежду на что?..

– Что заставило вас так поступить, юная леди?

Мне снова шестнадцать, и снова август. Знойное, долгое, удивительно жаркое лето – такое случилось впервые за всю мою жизнь. Лето, которое никак не желает заканчиваться: мне казалось, самый пик жары пришелся на июль, но я ошибалась. Здесь и сейчас нечем дышать, капельки пота сбегают по спине, от духоты темнеет в глазах, а за окнами плывет зыбкое ленивое марево полудня, в котором плавится наш небольшой сад. Я стою в гостиной отцовского поместья, сцепив руки за спиной, – бледная, напряженная и готовая драться за свою жизнь и свое будущее.

– Винсенту Биго нет до меня дела, – решительно говорю я. – Поэтому я не видела причин оставаться.

– Винсенту! – Мачеха всплескивает руками. – Луиза, вы должны говорить – маркизу Биго, и относиться к будущему супругу с должным почтением! Если маркиз не откажется от помолвки после вашей выходки.