– Моя половина правая, твоя – левая, – приказала Стоун.

Она побежала по проходам, минуя хэтчбэк за хэтчбэком.

Гробовая тишина обострила ее органы чувств. Ким чувствовала, что ребенок где-то совсем рядом. Это она знала. Только не знала, в каком он окажется состоянии. В одном из углов инспектор заметила седан темного цвета. Приблизившись, она узнала «Мондео». Но это была новая модель. Черт, а она уже обрадовалась… На этом уровне осталось всего несколько машин.

Лестничные двери распахнулись и на стоянку вывалились четверо офицеров. Двое бросились к ней, а двое в противоположную сторону.

– Другие этажи заполнены только наполовину, командир. Ничего, – сказал Брайант, появившись рядом.

Черт побери, должна же она где-то быть!

– Проверьте все еще раз, начиная от центрального входа.

– Мэм, сюда! – крикнул Хэммонд.

Ким со всех ног бросилась в правый дальний угол стоянки, туда, куда падала тень от въездного пандуса. Полицейский стоял возле темно-синего «Мондео», припаркованного в неположенном месте. Отлично.

– Хэммонд, какие предложения? – Этот парень может открыть все что угодно.

Полицейский достал из кармана запертый футляр, но отложил его и из другого кармана достал небольшой молоток.

– Аккуратно или быстро?

Ким кивнула на молоток.

– Все в сторону…

Два удара – и стекло разлетелось, засыпав осколками водительское сиденье. Хэммонд просунул руку внутрь и открыл дверь. Через несколько мгновений он сорвал кожух рулевой колонки и, соединив провода напрямую, завел машину. Глядя на Ким, нажал на кнопку. Крышка багажника распахнулась.

На Стоун смотрели полные ужаса глаза маленькой девочки. Ее крохотное тело, спрятанное среди грязного тряпья, дрожало от страха.

Ким выдохнула. Испуганна, но жива. С этим она готова смириться.

Сержант сделал шаг вперед. Ребенок захныкал. Ужас в его глазах усилился.

– Назад, Брайант. Я сама.

Стоун наклонилась над багажником и скрыла девочку от взглядов окружающих.

– Привет милая. Меня зовут Ким, а тебя как?

Ребенок нервно оглядывался, пытаясь найти что-то надежное и знакомое, на что можно было бы опереться. На щеках малышки виднелись дорожки слез.

Ким повернулась к Брайанту и двум полицейским. Жестом она велела им отодвинуться подальше. Потом села на асфальт, и ее лицо оказалось на одном уровне с лицом девочки.

– Посмотри на меня, милая. – Стоун улыбнулась и понизила голос до шепота: – Теперь все будет хорошо. Никто больше тебя не обидит, понимаешь?

Ким старалась не разрывать зрительный контакт с девочкой. Постепенно ребенок стал успокаиваться.

Протянув руку, инспектор сняла пропитанную дизельным топливом тряпку с головы ребенка. Девочка не отодвинулась, но внимательно следила за ее движениями.

– Милая, сейчас за тобой придет тетя Линда. А теперь скажи мне, у тебя ничего не болит?

Следов травм не было видно, но прежде, чем дотрагиваться до ребенка, она должна была в этом убедиться.

Чуть заметное движение головой, едва отличимое от дрожи, – и все-таки это было уже общение.

– Умница. А ты можешь пошевелить пальчиками на руках и ногах? Ну-ка покажи мне… – Ким посмотрела в багажник и увидела, как двигаются конечности девочки.

Она посмотрела малышке в глаза. Ужаса уже почти не было.

– Так скажи мне, как тебя зовут, милая?

– Амелия, – выдохнул ребенок.

– Ты большая умница, Амелия. Сколько же тебе лет?

– Четыре с половиной годика.

Половина в ее возрасте играла колоссальную роль.

– А я думала, что тебе уже шесть… А можно мне вынуть тебя из машины?

Вид ребенка, лежащего между инструментами, выпачканными в масле, и грязными тряпками, действовал Стоун на нервы.

Амелия медленно кивнула.

Ким осторожно взяла девочку под мышки, вытащила ее из багажника и прижала к себе. Амелия инстинктивно сомкнула руки у нее на затылке, а ногами обхватила ее талию; лицом она уткнулась в шею инспектора.

– Всё в порядке, Амелия. Все будет хорошо, – Стоун гладила девочку по голове. Она искренне надеялась, что все будет так, как она обещает.

На щеке инспектор почувствовала слезы малышки. Интересно, что девочка слышала, подумала Ким.

Двери на лестничную площадку открылись. К ней бросились двое полицейских, мужчина из приюта и какая-то блондинка.

– Амелия, а теперь мне пора идти.

Девочка вцепилась в нее с силой удава.

– Всё в порядке, милая. Вот твоя тетя Линда.

Ким пришлось напрячься, чтобы оторвать тело четырехлетки от себя и передать девочку в руки родственницы. Она еще раз погладила девочку по головке.

– Инспектор, спасибо…

Но Стоун уже бежала через стоянку. Все поиски заняли всего одиннадцать минут, но ей этот срок показался вечностью.

Лестницу она преодолела, перепрыгивая через две ступеньки. Инспектор Эванс, согнувшись, сидел на ее месте.

– С ребенком всё в порядке? – спросил он.

Ким кивнула.

– С нижним этажом разобрались?

– Смотрится как чертов пляж. Но с одной стороны осталось футов десять, на которые зонтов не хватило. Я туда поставил парочку самых тупых своих сотрудников. Если что, то они смягчат падение.

– А что это у дока в руках?

– Конец страховки с карабином. Ньюджент смог передать его ей, пока она беседовала с мужиком. Надеюсь, что она знает, что с этим делать, и теперь или ждет возможности накинуть страховку на самоубийцу, или у того на одежде действительно нет ничего, к чему ее можно было бы пристегнуть.

– А к чему прикрепили второй конец?

– К поясу Ньюджента, – пожал плечами Эванс. – Он или остановит падение парня, или свалится вместе с ним.

– А это соответствует процедуре? – спросила Ким.

– А как насчет пляжных зонтиков?

– Ответ понятен.

Иногда приходится работать с тем, что есть у тебя под руками. И если ты ошибешься, то тебя ждет дисциплинарная комиссия, а если выиграешь, то станешь героем.

Стоун посмотрела на часы. Насколько она помнила, мужчина стоял на карнизе уже сорок пять минут.

– Долго он так не протянет.

– Пойду схожу вниз и принесу чай и чего-нибудь поесть.

Эванс отполз в сторону, и Ким заняла его место. Из-за увеличившейся скорости ветра теперь она слышала только отдельные обрывки разговора.

– К чему… прыгать… Амелия…