Молчание.

– Ты только взгляни на меня. Замызганная старая одежда и ни грамма краски. Я в жизни не встречалась с мужчиной в таком виде. Ты только посмотри…

Барри послушался ее, и Стоун заметила, что доктору удалось установить с ним зрительный контакт, оторвав его взгляд от тротуара внизу. Умно.

– Так что же произошло после нашей последней встречи?

Он не ответил, но и не отвел взгляда.

– Ну, говори же. Обещаю, что даже в этой ситуации не буду вести себя как мозгоправ.

Барри слабо улыбнулся, и Ким поняла, что это была какая-то их общая шутка.

– Я поехал туда, – негромко сказал мужчина, и Стоун перевела дыхание. Наконец-то он заговорил.

– Ты их видел?

Барри утвердительно кивнул и перевел взгляд на тротуар.

– Все кончено…

– Что ты там увидел?

– Ее. Она прибиралась в палисаднике, выпалывая сорняки. Выглядела просто прекрасно. А потом появилась Амелия, вся такая принаряженная. Она – такой красивый ребенок, такой очаровательный… Я какое-то время наблюдал за ними через дорогу. Наблюдал за своей семьей. Казалось, что они ждут меня… Я помню, что ты сказала…

– Но ты же не совершил никаких глупостей, а, Барри?

Основываясь на тех отрывочных деталях, которые ей сообщил Дэвид, Ким могла понять, кто есть кто, так что она догадалась, что мужчина ездил в свой дом, чтобы вернуть себе семью. Но ведь никто никогда не упоминал этого чертова ребенка!

– Я не могу больше жить, Алекс. Я уничтожил собственную семью. Боже, как же я мог…

Ким услышала эмоции в его голосе, но слова отнес ветер. Ей показалось, что доктор Торн крепче вцепилась в загородку. Инспектору оставалось только надеяться, что психолог знает, что делает. Мужчина выглядел гораздо более взволнованным, чем в тот момент, когда они поднялись на крышу.

Ким услышала шум за спиной и, не поворачивая головы, поняла, что прибыла подмога. Алекс, должно быть, тоже почувствовала это, потому что слегка повернулась и чуть заметно качнула головой. Подняв руку, Ким велела полицейским залечь за ней.

Мужчина продолжал стоять на карнизе, так что пока все было не так уж плохо.

Доктор посмотрела на Ким. Инспектор дотронулась до своих губ, надеясь, что женщина поймет, что ей нужно поддерживать разговор.

– Барри, это чувство вины совсем ни к чему. Вполне понятно, когда человек хочет восстановить свою жизнь…

– Нет, ты не понимаешь, – покачал головой мужчина. – Ты же не знаешь, что я наделал. Их больше нет.

Страх пробрал Стоун до костей, когда она услышала в голосе самоубийцы эту безысходность. Она бесшумно отошла назад, на лестничную площадку, и достала мобильный телефон.

Брайант ответил после второго звонка.

– Брайант, по рации не сообщали о каких-то инцидентах по соседству?

– Да. Полицейские передислоцированы с беспорядков на пожар в Седжли. Пострадавших двое. Один мертв, второй еле жив.

– Только двое?

– Да. А в чем дело?

– Я почти уверена, что там произошло убийство, и совершил его наш парень! Узнай детали и перезвони мне. Должен быть еще третий.

Ким вернулась в радиус взгляда Алекс. Доктор слегка повернула голову – Барри все еще занимал все ее внимание, но она видела инспектора периферическим зрением.

Ким сделала тот единственный жест, который, по ее мнению, должна была понять Торн – она провела рукой по шее, показывая, что дело идет о смерти. Если психолог и поняла ее, то ничем это не показала и вновь полностью повернулась к Барри.

Телефон в кармане Стоун завибрировал. Она вернулась на площадку.

– Абсолютно точно – двое, шеф, – подтвердил Брайант.

– Тогда где же, черт побери, ребенок?!

– Какой ребенок? – переспросил Брайант.

– Я на лестничной площадке верхнего этажа. Поднимись ко мне!

По звону ключей и мелочи в карманах Ким поняла, что сержант поднимается по лестнице.

– Так о каком ребенке ты говоришь?

– Этот парень поехал проведать жену, которая вышла за его брата-инвалида, и попытаться вернуть ее. У него ничего не получилось, но в семье была девочка, биологическим отцом которой он является.

– Боже правый…

– Вернись к этому Дэвиду и выясни, не знает ли он, на какой машине ездил самоубийца и сколько лет ребенку. А я пока быстро пробегусь по этому уровню и посмотрю, нет ли здесь чего-то подозрительного.

– Например, девочки, в полном одиночестве сидящей в автомобиле?

Ким понимала, что шансов на это практически нет, но она не могла просто ждать, ничего не делая.

– Знаешь, шеф, в этом деле я становлюсь большим пессимистом.

Выйдя с лестничной площадки, Стоун повернула направо и начала осмотр с территории, которая находилась дальше всего от места действия. Со своего места она не увидела подозрительной машины и рядом с самим Барри. Ей ни в коем случае не хотелось нарушать хрупкий контакт, установившийся между психологом и мужчиной, стоявшим на карнизе, но если в поисках ребенка придется подойти поближе, то пусть он, черт возьми, прыгает, если ему так этого хочется!

Меньше чем за три минуты Ким обошла стоянку, двигаясь против часовой стрелки, и вернулась на лестничную площадку.

Рядом с Брайантом, который говорил по телефону, стоял инспектор Эванс.

– Мне искать или остаться здесь? – спросил он. Они были равны по званию, но Стоун появилась здесь первой, и это было ее место происшествия.

– Оставайся здесь. Я буду искать.

Эванс указал на двух офицеров, согнувшихся за стеклянной стеной.

– Постараюсь, чтобы Пинки и Перки подобрались поближе под прикрытием ветра. Возможно, что этим двоим удастся перетянуть его через ограду. Как думаешь, у этой докторши хватит мозгов понять простейшие жесты?

– Можешь не сомневаться.

– Мы ищем старый «Мондео» темного цвета. Седан. Девочке четыре года. Да, и вот еще что, шеф. Та дама с мобильником чуть с ним не столкнулась, когда он въезжал на стоянку. Она говорит, что никакого ребенка в машине не было.

– Черт! – Или ребенка здесь вообще нет, или он в багажнике машины с ограниченным запасом воздуха.

– Хорошо. Передай информацию вниз. Пусть возьмут на себя уровни один и два, а мы займемся третьим.

– В качестве ближайшего родственника у Дэвида фигурирует сестра Барри – Линда. Она здесь.

– Пусть стоит, где стоит. Здесь ей делать нечего!

Ким стала спускаться на третий уровень. Передав вниз всю информацию, Брайант догнал ее.