– А вы, патрон?

– Оставьте мне мотоцикл.

Мужчина ушел. Арсен Люпен вернул на прежнее место подвижную часть книжного шкафа, затем, уничтожив все следы преступления и стерев отпечатки ног, приподнял портьеру и вошел в галерею, соединяющую башню с замком. Посредине галереи стояла стеклянная витрина, и именно из-за нее Арсен Люпен продолжил свои изыскания.

В витрине находились чудесные вещички. Это была уникальная коллекция часов, табакерок, колец, шейных цепочек, миниатюр изумительной работы. Пинцетом он вскрыл замок и тут же испытал невыразимую радость. Ведь теперь он завладеет всеми этими золотыми и серебряными украшениями, маленькими и столь хрупкими произведениями настоящего искусства.

Повесив себе на шею широкий холщовый мешок, специально подготовленный для этой добычи, Арсен Люпен наполнил его. Он также набил доверху карманы пиджака, брюк и жилета. Он уже положил руку на горстку жемчужных украшений для волос, которые так ценили наши предки и о которых в наше время мечтают все модницы… как вдруг до него донесся легкий шум.

Арсен Люпен прислушался. Нет, он не ошибся. Шум усиливался.

И вдруг он вспомнил. В конце галереи внутренняя лестница вела в апартаменты, которые прежде никто не занимал. Но сегодня вечером их выделили молодой особе, которую Деван встречал в Дьеппе. Она приехала вместе с его друзьями д’Андролями.

Арсен Люпен быстро нажал на кнопку фонаря и погасил его. Едва он подбежал к окну, как наверху лестницы открылась дверь и слабый свет осветил галерею.

Арсену Люпену показалось – поскольку он ничего не видел, спрятавшись за занавеской, – что кто-то осторожно спустился на несколько ступенек. Он надеялся, что человек не пойдет дальше. Но тот спустился, сделал несколько шагов по галерее и вскрикнул. Несомненно, человек заметил, что витрина разбита и на три четверти опустошена.

По запаху духов он понял, что это женщина. Ее одежда почти задевала занавеску, за которой прятался Арсен Люпен. Ему казалось, что он слышит биение сердца этой женщины, что она догадывается о присутствии человека у себя за спиной, в темноте, на расстоянии вытянутой руки… Он говорил себе: «Она испугалась… Она уйдет… Просто немыслимо, чтобы она не ушла». Но женщина не ушла. Свеча, дрожавшая в ее руке, застыла неподвижно. Женщина повернулась, мгновение поколебалась, словно вслушиваясь в пугающую тишину, а затем резко отдернула занавеску.

Они увидели друг друга.

Потрясенный Арсен Люпен прошептал:

– Вы… вы… мадемуазель…

Это была мисс Нелли.

Мисс Нелли! Пассажирка с трансатлантического лайнера, мечты которой переплетались с мечтами молодого человека во время их незабываемого путешествия, та самая, которая присутствовала при его аресте и, не желая выдавать его, сделала этот столь милый жест: бросила в воду «кодак», где он спрятал драгоценности и банковские билеты… Мисс Нелли! Дорогое, веселое создание, образ которого так часто заставлял его грустить или радоваться в долгие дни тюремного заключения!

Случай, сведший их лицом к лицу темной ночью в этом замке, был таким удивительным, что они не могли ни пошевелиться, ни произнести хотя бы слово. Оба были изумлены, даже загипнотизированы столь неожиданной встречей.

Глубоко потрясенная, обуреваемая сильными эмоциями, мисс Нелли была вынуждена присесть.

Арсен Люпен застыл. Постепенно, в течение нескольких бесконечно долгих секунд он осознал, какое впечатление производит на нее сейчас, стоя с руками, полными драгоценностей, с топорщащимися карманами и мешком, набитым до отказа. Арсен Люпен смутился, покраснел до корней волос. Ему было стыдно, что мисс Нелли застигла его врасплох, за таким постыдным занятием, как воровство. Что бы ни случилось, для нее он отныне вор, тот, кто залезает в чужой карман, тот, кто взламывает замки и крадучись проникает в дом.

Одни часы упали на ковер, за ними другие. Предметы так и сыпались из его рук, а Арсен Люпен был не в состоянии удержать их. И тогда он решился: бросил в кресло украденные предметы, вытащил все из карманов и опустошил мешок.

Теперь ему стало немного легче. Он сделал шаг в сторону мисс Нелли, собираясь поговорить. Но она отпрянула, потом резко вскочила, словно объятая ужасом, бросилась в гостиную и исчезла за портьерой. Он пошел за ней. Она стояла, ошеломленная, дрожавшая, и с ужасом оглядывала опустошенное огромное помещение.

Арсен Люпен поспешил сказать:

– Завтра в три часа все окажется на своих местах. Мебель будет возвращена. – Мисс Нелли не ответила, и он продолжил: – Завтра в три часа, даю слово. Ничто в мире не сможет помешать мне сдержать обещание. Завтра в три часа…

Воцарилось тягостное молчание. Арсен Люпен не осмеливался прерывать его. Волнение девушки доставляло ему мучительные страдания. И он, не говоря ни слова, медленно отошел от нее.

Арсен Люпен размышлял:

«Пусть она уйдет! Пусть поймет, что она вольна уйти! Только бы она не боялась меня!»

Вдруг мисс Нелли вздрогнула и пробормотала:

– Слышите… шаги… Я слышу, кто-то идет…

Арсен Люпен с удивлением взглянул на нее. Она казалась встревоженной, словно ей грозила какая-то опасность.

– Я ничего не слышу, – возразил он, – тем не менее…

– Как?! Но вам надо бежать. Бегите, быстро!

– Бежать? Но почему?

– Так надо… Так надо… Ах, не стойте!

Она бросилась к галерее и прислушалась. Нет, никого. Возможно, шум доносился извне? Секунду подождав, она, успокоившись, повернулась.

Арсен Люпен исчез.

Обнаружив, что замок ограбили, Деван тут же сказал себе: «Это Вельмон. Это Вельмон ограбил меня. Значит, Вельмон – это не кто иной, как Арсен Люпен». Таким образом, все объяснялось. Никакого другого объяснения он придумать не мог. Но эта мысль лишь промелькнула у него в голове, настолько неправдоподобным казался тот факт, что Вельмон не был Вельмоном, то есть известным художником, приятелем по клубу его кузена д’Эстевана. И когда бригадир жандармерии, немедленно поставленный в известность, пришел, Деван даже не подумал поделиться с ним таким абсурдным предположением.

Все утро в Тибермениле царила неописуемая суматоха. Жандармы, полевой сторож, комиссар полиции из Дьеппа, жители деревни – все сновали по коридорам, разгуливали по саду, бродили вокруг замка. Приближение войск, находящихся на маневрах, ружейная стрельба придавали зрелищу живописный колорит.

Первые поиски ничего не дали. Окна не были разбиты, двери не взломаны. Не оставалось никаких сомнений, что вещи вынесли через потайной ход. Но на ковре не обнаружили следов ног, на стенах не было ни одной подозрительной царапины.

И только одна неожиданная вещь выдавала необузданную фантазию Арсена Люпена: знаменитая «Хроника» XVI века заняла свое прежнее место, а рядом стояла похожая книга, иначе говоря, экземпляр, украденный из Национальной библиотеки.