Семеныч вышел из кабинета, но коридоры офисного здания оказались неестественно пусты, и везде стояла гробовая тишина. Поскольку его мысли всецело были поглощены Ею, голодом и желанием поспать, Семеныч преспокойно спустился по лестнице к выходу, даже не обратив внимания, что и пост охраны тоже пуст.

Только выйдя на улицу, Семеныч заподозрил что-то неладное: вокруг тихо и нигде не души. Он огляделся: здания, припаркованные машины, деревья – все на своих местах, но тишина, как в бескрайнем поле. Еще раз посмотрел на телефон: связи по-прежнему не было. Снова, но уже с беспокойством, огляделся – сомнений не осталось – в городе, по крайней мере, в этом квартале, людей нет.

* * *

Мучительный страх нарастал, убивающий способность Первого мыслить, а мыслительный процесс составлял все его сносное существование. Первый начал терять энергию и готовиться к своей «смерти». Он ждал конца. Другие эгрегоры чувствовали то же самое: энергетическое пространство оказалось полностью обесточено. Необходимая для существования энергия от земного мира не поступала. Эгрегоры метались, теряя свою концентрацию – они перестали владеть собой.

Казалось, мир эгрегоров сходит с ума, или Хозяин загнал их в газовую камеру и собирается уничтожить, как ненужный ему мир. Безысходность страшного конца овладело каждым по отдельности и всеми вместе.

– Что-то грядет, – в отчаянии паниковал Первый.

Возник пропавший Второй, растерявший добрую половину своего существа. Ощущать его было страшно, как увидеть безнадежно больного. Но, несмотря на это, Второй был удовлетворен.

– Нормально все, – ухмыльнулся Второй. – Я свое дело сделал.

– Что ты сделал?!

– Кнопку нажал.

– Какую кнопку?! Нам конец.

– Терпи. Это ненадолго. Мике конец…

* * *

«Отлично! В единственный отгул остаться без света. Какая подлость! – Она подошла к раковине ополоснуть зелень, но кран загудел, не проронив ни капли воды. – Это уже слишком!»

«Еще газ заодно отключили бы, – проворчала Она, ополаскивая зелень из чайника. Стряхнув излишнюю воду, порезала пучок. Ей не понравилось, что Ее планы безобразно рушатся предположительными перебоями в работе коммунальных служб. – И никакого объявления не повесили! Ни воды, ни света».

Придерживая доску, ножом поочередно стряхнула зелень в кастрюлю с супом, в сковороду с мясом и в глубокую тарелку с салатом.

«А хотя, теперь можно ничего не делать, потому что сделать ничего нельзя», – Она нагнулась, чтобы убавить газ под сковородой и оставить мясо томиться на несколько минут, и замерла – комфорка не горела.

– Нормально, – сказала вслух. – Спасибо, что я все успела, конечно…

Она достала из заначки сигарету, распахнула настежь окно и закурила. С удивлением обнаружила безлюдный двор и полное отсутствие шума дороги за домом.

«Здорово! Это мне не снится? А в магазинах тоже никого нет?» – выбросила недокуренную сигарету в окно, ополоснула руки оставшейся водой из чайника и побежала одеваться.

* * *

Семеныч подъехал к Ее дому быстро: светофоры не работали, а дороги в безмолвном городе также оказались пусты, не считая припаркованных на обочинах автомобилей. Семеныч не на шутку встревожился, оглядывая темноту раскрытых дверей магазинов и никем необитаемое в данный момент окружающее пространство.

Взлетел на Ее этаж и в нетерпении ногой забарабанил в дверь. Прислушался – все та же гробовая тишина. Несколько раз стукнул кулаком и отступил.

Опустился на ступеньку.

«Нигде нет ни одного человека. На улицах города нет ни одной машины. Этого не может быть! Если произошла какая – то катастрофа или конец света, то почему не коснулось меня? Значит, не катастрофа. Значит, снова очередной сон. Выходит, я заснул на работе? – Семеныч обхватил голову руками. – Да черт с ней, с работой! Где же Она?»

Семеныч вспомнил, что когда-то читал про осознанные сновидения. В этих книгах утверждалось, что во сне можно передвигаться силой мысли, необходимо было представить место или человека, к которому хотел бы переместиться, и: «раз, и там».

Семеныч мысленно сосредоточился на Ее образе, насколько смог. Но никакого: «Раз, и там» – не произошло. И никакой серебряной нити, о которой писали в книгах, как о видимой связующей энергетической субстанции физического и астрального тела, при их разлучении, он у себя не заметил.

«Значит, это не осознанное сновидение, а обычный сон, во время которого мне снится, что я думаю о том, что это не сон. Бред, – Семеныч поднялся со ступенек, безнадежно стукнул по Ее двери в последний раз и стал спускаться по лестнице. – Что со мной в последнее время происходит-то?»

* * *

Она в восторге шла по безлюдным улицам, заходя во все открытые двери. Зашла в бутик, выбрала себе сумку, полагая, что в такой «нереальности» незаконное приобретение сумки не будет считаться преступлением.

Следующие двери являлись входом в ресторан, куда Она тоже заглянула. Зашла за барную стойку, придирчиво выбирая себе вино. Взяла бутылку, бокал, с кухни притащила легкую закуску и расположилась за столиком. Принесла свечи с остальных столов и зажгла их.

– Шикарно! – Она чокнулась с воздухом. – За всех вас, которых больше нет! Боже, если это не шутка, то это великолепно! Наконец-то все кончилось.

Никакого страха и тревоги Она не испытывала, и даже не спохватилась того, что не работает телефон, потому что ни секунды не верила в происходящее и твердо была убеждена, что еще мгновение, и все станет на свои места.

– Повторить? – спросила сама себя, опустошив бокал.

– Достаточно, – вежливо ответила, отставив бокал в сторону. – Нет времени. Не упуская шанса, мне срочно нужно в компьютерный магазин.

Бессонная ночь напомнила о себе невольно закрывающимися веками. Сдернув с соседнего столика скатерть, Она натянула ткань на себя и положила голову на валик мягкого диванчика: «Пять минуточек», – и тут же уснула.

* * *

Семеныч вышел из подъезда и закурил.

«Если Она осталась, то рано или поздно заглянуть домой Она должна. Но не исключаю, что Она могла прийти ко мне на работу, и мы разминулись, – размышляя, он нарезал круги около своей машины. – Если все люди исчезнуть не могли, а никого здесь нет, то, значит, из того мира, где есть все, исчез я».

Семеныч выбросил окурок и сел в машину. Пощелкал кнопками радио – ровное шипение.

«Если исчез я, – продолжал он рассуждать. – Значит, надо определить «точку» выхода отсюда и входа туда, которую и можно будет использовать для обратного «перехода». Или проснуться».

Семеныч выбрался из автомобиля, нашел кусок отвалившейся штукатурки и крупными буквами написал на асфальте около подъезда: «Жди меня здесь!». Он решил съездить к своему офису, чтобы оказаться на том самом месте, где, по его мнению, все и началось.