— Сейчас вы обе пойдете строевым шагом и самым коротким путем в северную башню, нигде не остановитесь и ни с кем не будете разговаривать по дороге. Когда придете в башню, сядете и будете час там говорить о том, что увидели по дороге. Потом заклинание развеется — и вы опять сможете управлять собой. Ясно?

Две пары глаз заморгали еще согласованнее.

— Кругом. Шагом марш. Выполняйте приказанное.

Дамочки удалились, а я вытерла пот со лба. Повезло. Эти две сплетницы (а что они здесь делали, а? Искали по кустам вот такие уединившиеся парочки, чтобы устроить скандалы и изгадить людям жизнь) просто не обзавелись никакими амулетами. А я в свое время, когда мы изучали технику гипноза, серьезно задумалась. Можно ли ненадолго приказать человеку сделать что-то по твоей воле? Оказалось — можно.

Все было очень просто. Человека практически нельзя подчинить. В душе каждого, даже самого слабого труса есть колоссальная сила сопротивления. Подчинять человека напрямую своей воле — все равно что лупасить каучуковым мячом в стену. В тебя же и отлетит. Возникает вопрос — а что же гипнотизеры? Но ведь не обязательно бросаться мячом. Можно и просто найти калитку в стене. И ни один гипноз, кстати, слишком долго не держится. Мой личный рекорд был три часа пятнадцать минут. Максимальный рекорд одного выпускника факультета лекарей (гипноз считался их прерогативой) — тридцать пять часов восемнадцать минут. Потом воздействие можно продлить, а можно и не продлевать. Но не в этом дело. До северной башни дворца им придется пройти по саду — они и так вышли в сад. Им захочется обсудить увиденное — они и будут обсуждать. А потом освободятся и отправятся по своим делам. Я практически приказала им делать то, к чему они и сами стремились. Поэтому силы затратилось намного меньше. И держаться хорошо будет.

А вот если бы я внушала им то, чего они не хотят, ушло бы больше силы. Или они смогли бы не подчиниться приказу. А некоторым людям вообще нет смысла приказывать. Они не под даются гипнозу. Совсем. Обычно это маги. Кстати, о магии…

Я тряхнула головой и опять наклонилась над принцем. Ага, сейчас мы его вот так… тихонечко… и вот этим сверху, чтобы не сразу заметили. А вот это будут снимать сразу, как самое заметное…

Все.

Усталость тут же сказалась, но я осталась довольна. Отсроченное проклятие было наложено и замаскировано, а сверху я добавила вполне ощутимое воздействие, которое и будут лечить и снимать. А там, пока суд да дело… Может и прижиться.

И никаких угрызений совести. Я этого подонка не заставляла хамить, подличать и насильничать.

Сейчас, одежду приберу…

Опять шаги сзади?

Я резко развернулась, но увидела только своих. Ребята и эта… Лери?

— Ну и где вы шляетесь, паршивцы?

— Ёлка, ты опять вляпалась?

— Лерг, я искренне старалась быть хорошей. Но когда этот недоделанный Казанова вообразил себя суперменом…

— Так, Ёлка, я все понял. Ты не могла оставаться в стороне от конфликтной ситуации.

— Умничка! Просто юрист!

— Попрошу не оскорблять!

Я улыбнулась:

— Ребята, я все уже наложила, что хотела. Нужна ваша помощь. Мне сейчас тяжеловато будет и работать и маскироваться.

Мальчишки согласно кивнули.

— Что с ним сделать? — уточнил Эвин.

Ну, правильно, в культуре оборотней изнасилование — это… В общем, за такие дела у них просто могут прибить на месте — в лучшем случае. В худшем — выпустят в лес и устроят на насильника охоту. А поймав — еще и помучают. Так что в Гварде подобных преступлений уж с пятьсот лет как не было.

Хотя изнасиловать женщину-оборотня — это занятие для самоубийцы. Если дама обернется во что-нибудь безобидное, она может вовремя удрать. А если в медведицу? Или дикую свинью? Сможет ли вовремя удрать насильник? Зоофил-камикадзе — редкая разновидность маньяка.

— Предлагаю взгромоздить его в голом виде на фонтан и привязать. И еще — украсить бантиком.

Мальчишки повнимательнее посмотрели на бессознательную тушку.

— Ёлка!

— Обалдеть!

— Заклинанием поделишься? — потребовал Лютик.

— Жестоко работаешь!

— А мне нравится! Так его, гада…

— Давайте, помогайте.

Вместе мы быстро завязали бантик, взгромоздили тушку на фонтан так, чтобы потомок сидел на плечах у предков, закрепили его там обрывками одежды, потерли следы своих заклинаний — и удрали с поля боя. На все про все у нас ушло двадцать минут.

Лери наблюдала за происходящим с мстительной радостью в глазах. Оно и понятно. Теории всепрощения здесь не проходят.

Закончив дело, мы повернулись к ней.

— Ты здесь с кем? — взял слово Лютик.

— С матерью.

— Давай сейчас к нам. Поговорим с твоей мамашей, объясним, что к чему…

— Скажи уж, что тебе интересно поговорить с ней о магоматике, — припечатал Лерг.

— И скажу. И тебе тоже.

— Ну, интересно.

— А ты, Лери? Не возражаешь провести вечер в компании трех нахалов и одной ведьмы?

Лери расплылась в широкой улыбке:

— Если бы вы знали, насколько мне этого не хватает… с Сансаном и его командой я встречалась минимум раз в три дня. Так что нахалы и ведьмы для меня не новость.

— Тогда пошли. Тут есть одно замечательное местечко, тебе понравится. Сейчас доложимся твоей мамаше — и пойдем.

Лерг цапнул девушку за руку и потащил за собой.

— А Ёлка прекрасно сыграет роль дуэньи, — съязвил Эвин. — Подруга, ты можешь наколдовать себе черный веер и второй подбородок?

Я молча ткнула его кулаком в бок. Оборотень увернулся.

— А еще толстую талию и платье-палатку…

— Только если ты обернешься пуделем…

* * *

— А что ты еще рассчитывала?

— Методику увеличения сил за счет самопожертвования. Мы с Сансаном пытались найти принципиально иной подход. Обычно такие заклинания забирают жизнь. А мы хотели этого избежать…

— Так все хотят…

— Да, но мы пытались ввести граничные условия, которые позволят человеку проводить через себя огромную силу — и оставаться… пусть относительно, но невредимым. Физически.

— А ты мне потом покажешь ваши выкладки?

— Обязательно. Если тебе это интересно. А разве Буздюк не…

— Что — Буздюк?! — вскипела я.

— Ну он тоже был в команде у Сансана. И потом попросил у меня все выкладки.

— И ты отдала?

— Чистовики. Копии. Исходники остались у меня, и я легко могу восстановить все по памяти.