chitay-knigi.com » Классика » Не осенний мелкий дождичек - Наталья Глебовна Овчарова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 89
Перейти на страницу:
нее есть брат, Владимир Лукич Тихомиров, капитан запаса, полностью перешедший на мирные рельсы, — как отрекомендовался сам Владимир, когда Ольга познакомила их, — в данный момент, после окончания высшей партийной школы, отпускник.

Конечно, Ольга затащила Валентину к себе домой; потом они с Владимиром пошли в кино. Это всегда было для Валентины праздником — вернуться во Взгорье вечерним поездом не прежде, чем посмотрит фильм. Старый, новый — все равно. Само ощущение, что она сидит в настоящем кинотеатре, смотрит неперепутанную, нервущуюся ленту, рождало радость.

Шел знакомый, не однажды виденный фильм «Без вины виноватые» с Аллой Тарасовой в главной роли. Герои фильма в бессчетный раз переживали на экране свою неумирающую трагедию, и вместе с ними, захваченная глубиной их чувств, отчаивалась в доверии к людям и вновь воскресала в огромной любви к ним Валентина.

Когда вспыхнул свет и она пришла в себя, первое, что увидела, — были растерянные глаза Владимира. Он словно только что открыл ее рядом с собой. Наверное, она не очень-то красиво выглядела сейчас, взволнованная, с припухшими от слез веками.

— Не могу привыкнуть, — сказала смущенно, словно оправдываясь.

— И не нужно привыкать, — отозвался он.

Владимир проводил ее на перрон, подождал, пока двинется поезд. Они почти не говорили: слишком тиха, торжественна была ночь. Обычные слова не шли к ней, а других еще не смели, не умели, не могли бы сказать.

Идти в тряский замызганный вагон пригородной «дачки» не хотелось. Стояла в тамбуре, глядя, как тают вдали неяркие огни города. Вот уже их закрыл темной стеной лес, лишь над вершинами деревьев разливаются отсветы белого зарева. Потухли и они.

Колеса постукивали мерно, неторопливо. Посвежевший в ночи ветер нес запахи смолы, меда, грибов. Валентина вглядывалась в густеющий сумрак, привычно угадывая избы пригородных деревушек, нависший над рекой мост, шумные купы ольхи в лесных низинах. Но видела перед собой загорелое, озаренное чуть растерянной улыбкой лицо. И радовалась и грустила от этой улыбки…

И еще был день, полный золотого солнечного ливня, пышущий зноем и ленью. Валентина сидела у родника, в гуще черемух. Книга, которую взяла с собой, валялась в траве. Солнце пригрело раскрытые страницы, казалось, они вот-вот покоробятся, вспыхнут бесцветным пламенем. Высоко в небе застыл ястреб, что-то высматривая оттуда. Валентина, закинув руки за голову, долго следила за ним. Говорят, птицы свободны. Разве нет у них своих законов, обязанностей? Хочет или не хочет ястреб, осенью ему надо улетать. Он не видит хрустких студеных зим, которые так любит Валентина. Знает лишь мягкое лето с трепетом листвы на лесных опушках, с пестроцветьем лугов…

— Вот вы где! — услышала она веселый голос. Вздрогнув, не смея поверить, раздвинула ветви. На тропе стоял Владимир, глаза его светились беспокойно и радостно.

— Сестра послала снять дачу, — как ни в чем не бывало заговорил он. — И правда, места у вас чудесные. Ваш директор, Аксенов, охотно предоставил нам класс для житья и сказал, где вас найти. Славное местечко, тут, должно быть, хорошо мечтается. Что же вы молчите, не рады?

…Белые, почти бесцветные ночи полнились влажными густыми запахами трав. Бродя с Владимиром по роще, Валентина трогала шелковистые стволы берез, словно прощаясь отдельно с каждой. Леса прятали их от дневного зноя, одаривали гроздьями поспевающей малины, разбрасывали на полянах у пней алые пятна земляники.

И вот настал день. Валентина укладывает чемодан, тетя Настя сидит на сундучке в своей любимой позе: руки под грудью, голова чуть Склонена набок. С ласковой горечью смотрит на Валентину ситчиковыми глазами, голубизна которых осталась все такой же ясной: годы не стирали ее.

— Значит, едешь, Валя, решилась.

— Решилась, тетя Настя.

— Месяца не пробыл. И увез. Конешно, из себя видный и в поведении простой. Как же Санька-то… поди-к, теперь и не женится.

— Что я могу, тетя Настя…

— Ну, ладно, его не жалко, школу-то как бросаешь? Нас с Семеном, Марью Тихоновну? Али мы не родные? Девчушкой к нам приехала, на глазах поднялась. Болит за тебя мое сердце, Валя.

— Школу жаль, тетя Настя. Думаете, вас забуду? Никогда. Володю я люблю. Как никого не любила.

Обняв тетю Настю, Валентина с грустью оглядела большую, похожую на класс, комнату, в которой прожила семь с лишним лет. Что ждет на новом месте? Им с Володей предстоит начинать буквально с нуля.

3

Громко, сильно застучали в дверь:

— Валенька, открой. Спишь, что ли?

— Володя! — сорвалась Валентина, лётом вылетела на крыльцо. — Ой, как хорошо, что приехал! А я думала о тебе…

— Холодно, простудишься, не молодая… Совещание поздно кончилось, было место в гостинице, но мы не остались. Всего три часа — и дома… Антоныч, ты чего там? — крикнул он в сенцы. — Иди, чайку горячего перехватишь. Покато долезешь по грязюке домой! — И опять обернулся к Валентине: — Ну, как тут? Похоронили?

— Похоронили, Володенька. Ничего, все как надо.

— Да, Анна Константиновна — хорошая была старушка. Прожила долго, — сказал, входя и снимая у порога сапоги, не кто иной, как главный агроном колхоза Шулейко.

— Разве это долго, Сергей Антоныч? Ученые медики пишут, что еще ни один человек на земле не умер от старости, все по другим причинам. Жаль ее очень. Идешь, бывало, с любой бедой, словно к матери… На кладбище видела Рыбина. Совсем никуда. Неужели его песня спета, ничем нельзя помочь?

— Предлагали ему работу оператора на ферме при условии, что прежде поедет лечиться, — грея руки о стакан, сказал Владимир. — Оскорбился: «Я педагог, а не скотник…» Плесни-ка нам, Валя, в чарочки, замерз что-то. Буксовали долго под Ляховкой, гиблое место, сколько чиним дорогу, размывает, заносит…

— Нет, я за рулем, — отодвинул от себя рюмку Шулейко. — Дороги — беда наша. Строим их кое-как, торопимся, будто на пожар. Бьет нас эта спешка, бьет, да не по личному карману, вот в чем дело. — Он поддел вилкой котлету. — Будет дома от матери, как это сытый посмел приехать.

— Все воюет Анна Афанасьевна? В сельсовете? Давно я ее не видела, — Валентина с удовольствием смотрела на Шулейко, ей нравилось его спокойное достоинство, нравилось, как неторопливо и в то же время энергично он ест.

— Дома воюет. Я заставил уйти на пенсию, ведь уже семьдесят. — Шулейко аппетитно прожевал котлету, запил ее чаем, встал: — Ну, поехал. Согрелся. Поздно уже.

— Погоди, Антоныч, — потянул его за руку, вновь усадил Володя. — Вот ты ругаешь дорогу… сам знаешь, как тянули от Ляховки: хозяйственным способом, на свой страх и риск, силами шабашников… Да нет, я не оправдываюсь, в общем-то хорошо, хоть такая есть, — махнул рукой, заметив протестующий

1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 89
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности