– Артем, едешь с группой в аэропорт. Герман Шульц, вот фоторобот. Подданный Германии. Хотя Лизе наврал, что из Прибалтики. Говорит по-русски с легким акцентом. Я в гостиницу, к поверенному.

* * *

Заплакал Сашенька. Катя, отложив коробку со старыми фотографиями, взяла его на руки и стала укачивать, напевая песенку. Ни Галина Михайловна, ни сам Беркутов не сказали ей, что же за родственники у нее вдруг так неожиданно обнаружились. Перезвонить и уточнить она постеснялась, поэтому пыталась угадать сама, перебирая снимки и выстраивая версии. Самым логичным казалось, что родные объявились по линии отца, но и эта версия вызывала сомнения – кажется, тот рассказал ей обо всех ветвях рода Хмелевских[13], живших в России и Польше когда-либо.

О жизни матери в Москве до ее, Катиного, рождения она знала тоже от него, ведь дружили они с детства, жили в одном доме и были одноклассниками. Это позже их развела судьба. Снимок мамы сохранился лишь один, сделан он был еще в пору ее трезвости. Да, Эльза Шторм была красива, Катя даже ее такой и не помнила. Единственную фотографию бабушки, видимо с какого-то документа, так как один уголок был пропечатан, Катя нашла среди вещей матери уже после ее смерти. Эти снимки, мамино свидетельство о рождении, несколько конвертов с письмами от ее подруги из Москвы – вот и все документальные свидетельства прошлого Эльзы Шторм. Негусто…

Сын заснул вновь, она положила его в кроватку и пошла на кухню. Проходя по коридору, заметила мигающий глазок на домофоне. «Странно, кто это? Кажется, наши все знают, что звонок я отключила», – подумала она, подходя ближе. Незнакомый молодой человек смотрел с экрана на Катю и улыбался. «Здравствуйте, Катя. Мы не знакомы, но я ваш брат! Вам уже сообщили, что у вас нашлись родственники?» – произнес тот с еле уловимым акцентом. «Вот как! Значит, брат…» – открывая замок, Катя ни на миг не усомнилась в правдивости слов незнакомца.

– Тебя отпустили под подписку о невыезде, Шурец, какая тебе Ульяновская область?! – Лиза от возмущения весьма ощутимо стукнула сидящего на табурете Шурку по плечу.

– Я должен уехать с Наташей, здесь ее достанет муж, а про тот дом он ничего не знает! Беркутов разрешил ей уехать!

– Ей – да. Она лишь свидетель твоего позора, а ты – вор! И подозрения в убийстве, кстати, с тебя не сняты, – зло припечатала она и махнула рукой. – Нелли, ну хоть ты скажи ему!

– Но он же не виноват, Лизонька, – примирительно проговорила та и с жалостью посмотрела на сына. – Не арестуют его из-за этого?

– Как это не арестуют?! Вы что! Не найдет его следователь по месту регистрации, доставят из деревни в наручниках! И в КПЗ сразу! Все, хватит. Доедет твоя Наталья одна, позвонит, успокоишься. А Беркутов пока убийцу поймает!

– Где? Герман не звонил тебе больше? Пропал жених? – в голосе Шурки сквозила издевка, но Лиза сделала вид, что не обратила внимания на его тон.

– То, что он убил Марту Эрбах, не доказано. Это всего лишь версия. Внешне Герман ничем не напоминает того мужика с бородой с видеокамер. Хотя фигурой… рост – да, примерно тот же. Бороду, конечно, приклеить можно, усы. Нет, я бы не стала утверждать, что это Герман. И мотив… какая может быть причина у жителя бывшей советской республики убивать незнакомую немецкую тетку?

– А ты уверена, что он житель той республики, а не немец? Ты паспорт видела?

– Нет, конечно! Ладно, не наш вопрос, следствия. А тебе пора учебой заняться, пропустил много, – Лиза задумчиво посмотрела на Шурку. Вот так проживешь с человеком дверь в дверь пятнадцать лет, кажется, все про него понимаешь, а он – бац, и оказывается с червоточинкой.

«Как в голову-то могло прийти труп обчистить? И не испугался же! Или знал, что наказания не будет, то есть его, Огорелова, убийцей не посчитают. А значит, и медальон стащил не он. Откуда ж такая уверенность?» – Лиза с подозрением посмотрела на друга.

– Шурец, а ты никого в квартире не видел?

– Сдурела? Кого я мог там видеть? – отвел взгляд тот.

– Ты о чем, Лизочек? – Нелли удивленно посмотрела на обоих.

– Вот сейчас не ври. И как это мне в голову раньше не пришло? Ты знал, что на тебя никто не подумает, потому что убийца оставался после тебя внутри квартиры… Шурец, где он был? На кухне? Кто из вас унес орудие убийства? Отвечай!

– Не я! – слишком торопливо выкрикнул Шурка, чтобы она, Лиза, смогла ему поверить.

– Шурочка… – почти простонала Нелли, бледнея.

– Рассказывай! – приказала Лиза и на всякий случай загородила собой дверной проем. – На этот раз хоть слово соврешь, скажу Беркутову, чтобы засадил тебя за решетку.

– Не видел я его! Только ноги. Краем глаза зацепил, из-под портьеры носы кроссовок торчали. Испугался я! Ты знаешь, чем он ее убил? В воскресенье в сувенирном киоске я по ее просьбе купил эту дурацкую штуку – тяжеленную металлическую фигуру, держалку для мобильного в виде кисти женской руки! Фрау Марта как увидела ее в витрине, рассмеялась: искала, говорит, что-то эдакое в подарок одной падкой на такую пошлость приятельнице.

– Зачем ты ее забрал?!

– Ты не поняла? На ней мои отпечатки пальцев!

– Вот дурень! Там и пальчики самой немки, продавщицы, да еще и убийцы! Куда ты ее дел?

– Спрятал у Натальи на лоджии в вещах ее бывшего. Она складировала все, что от него осталось, в коробки. Говорила, заберет рано или поздно, выбросить боялась, мог и потребовать.

– Наталья знает?

– Нет, Ветка, ты что! Я не могу ее так подставить!

– Да ты уже подставил, Шурец! Никогда не думала, что ты такой придурок, – зло проговорила Лиза. – Дальше рассказывай.

– Я схватил учебник и ушел.

– Звони Наталье, пусть задержится. Скажи, сейчас приедешь. Я звоню Беркутову. Поражаюсь тебе, Огорелов. Ведешь себя как тупой подросток! – Лиза набрала номер отца. – Папа, ты срочно нужен. Нашлось орудие убийства. Где ты? Поняла, а я у Огореловых. Хорошо, через час.

– Скажи Наталье, что будешь в течение двух часов, – Лиза осуждающе покачала головой. – Шурка, теперь точно все рассказал?

– Да, – обреченно и односложно ответил тот, держа телефон у уха.

Беркутов еще раз повторил вопрос менеджеру отеля – сдавал ли недавно ключи от номера Петер Шульц? Тот вновь отрицательно покачал головой, испуганно глядя поверх его головы. Беркутов резко обернулся – из лифта вышел Шульц, и, увидев его у стойки регистрации, свернул в коридор, ведущий к ресторану. Беркутов быстрым шагом отправился за ним. Бог свидетель, он хотел по-хорошему пригласить на беседу, пусть даже в холле гостиницы. Но теперь…

– Господин Шульц, не спешите так, – он догнал его уже у входа в ресторан.