— А где были Целин и Джо?

— У них обеих тоже есть алиби. Короче говоря, братец,плакали твои рисуночки!

Полицейские все еще сновали по усадьбе. Журналистывыведывали у прислуги пикантные подробности жизни маркиза: больше всего ихинтересовали его отношения с дамами, гостящими у него по несколько месяцев.

Вынужденная находиться в заточении в Лавровом коттедже,Карен утешалась встречами с Тони и Ирвином. Но даже их ласки не могли успокоитьее расшатавшиеся нервы. Чудовищное обвинение в краже рисунков основательнопотрясло ее. Расследование должно было, разумеется, в скором временизавершиться. И хотя официального обвинения инспектор ей не предъявил, Кареноставалась главной подозреваемой. С такой репутацией можно было забыть окарьере и высокооплачиваемой работе.

Появление на пороге ее домика Синклера стало для Карен ещеодним потрясением. Одетый в желтый двубортный пиджак из тонкой шерсти, бежевуюсорочку с узким галстуком, песочные брюки с ремнем от Армани и в солнцезащитныхочках от Кэлвина Клайна, брат маркиза держался непринужденно и самоуверенно.

— Я слышал, у тебя неприятности, крошка, — сказалон. — Сочувствую, я могу тебе как-то помочь?

— Спасибо, вряд ли, — ответила Карен, пропускаяего в дом.

— Тебе не наскучило сидеть в заточении? Могу япригласить тебя поужинать со мной?

Карен усмехнулась: даже в такой печальной ситуации Синклерне утратил чувства юмора. На пропавшие рисунки ей было наплевать, сейчас еезаботила только ее репутация. Продолжать тосковать у нее не было сил, поэтомуона приняла приглашение Синклера и поехала с ним в шикарный ресторан в предместьеПорткомба. Пила она мало, вызвавшись сесть за руль после ужина. По дороге домойСинклер спросил, выставив указательный палец:

— Это ты украла рисунки?

— Нет, конечно! — ответила Карен.

— Я знаю. А Мэллори круглый идиот. Он не должен былобвинять тебя в том, чего ты не делала. Вот я лично в этом уверен.

— Почему ты в этом уверен? — Карен снизиласкорость, чтобы не врезаться в темноте в оленя, и навострила уши: судя поголосу, Синклер явно что-то подозревал.

— Это долгая история! Если хочешь ее услышать, тебепридется заехать ко мне и остаться у меня на ночь.

Карен молча кивнула: в голове ее уже созрел план.

Спальня Синклера в заброшенном флигеле производила все то жежутковатое впечатление, но на этот раз Карен полностью контролировала своиэмоции.

Синклер снял пиджак, накинул его на спинку троноподобногостула и спросил:

— Хочешь выпить?

— Нет, благодарю. Я рассчитываю на удовольствие иногосорта, — ответила Карен и обняла его за талию. Пульс ее участился, соскинабухли. Ее всегда волновали отчаянные парни.

Синклер обнял ее, и она расстегнула молнию у него на брюках.Увесистый пенис уперся ей в пупок. Она сжала его в руке и стала мастурбироватьСинклер заревел и полез к ней под юбку. К ее удивлению, он просунул палец не вовлагалище, а в задний проход. Карен застонала.

— Мы с тобой превосходная пара, — прошептал он ейна ухо. — Ты ведь не любишь Мэллори, не так ли?

Она подняла ногу и обвила ею его ногу, прижавшись другойногой к его бедру и пытаясь сесть на пенис. Синклер сжал ее груди и сталтеребить соски, доводя ее до умопомрачения.

— Ты хочешь отомстить ему за оскорбления? —спросил он. — Тебе нравится властвовать над мужчинами? Я помню, как горелиу тебя глазки, когда мы были у мадам Ракель. — Он подхватил ее под ягодицыи отнес на кровать.

Соки текли из нее ручьями, но она не утратила ясность ума.Куда клонит Синклер? Что он замышляет? Она решила перейти в атаку и спросила:

— Не хочешь поменяться ролями? В прошлый раз тыпривязывал меня, сегодня я стану госпожой! Ну, что скажешь?

В глазах Синклера вспыхнули радостные огоньки.

— Согласен! Но с условием, что ты разденешь меня.

— С удовольствием!

Не прошло и минуты, как он оказался раздетым и распятым начерной шелковой простыне. Его руки и ноги были прочно привязаны шелковымишнурами к стойкам кровати. Окинув его удовлетворенным взглядом, Карен злорадноухмыльнулась. Синклер был смешон и жалок. Он покрылся липким вонючим потом, егостоячий фаллос подрагивал от страха, яички испуганно поджались. Теперь можнобыло приступать к намеченному ритуалу.

Карен переставила два зеркала так, чтобы лучше видеть исебя, и Синклера, лежащего в нелепой позе, и чувствовала себя повелительницеймужчин, роковой женщиной. Широко расставив ноги, она поиграла сосками,поковырялась пальцем во влагалище и намазала секретом Синклеру губы.

Он жадно втянул ее аромат и облизнулся.

Карен села ему на грудь, потерлась о нее промежностью иподставила ее к его рту. Он приподнял голову и стал лизать клитор и срамныегубы. Сладострастно вздохнув, она плотнее прижалась промежностью к его лицу иначала тереться ею о его нос и подбородок. Поглядывая в зеркало, она и видя,как отчаянно трепыхается в воздухе его безутешный фаллос, побагровевший отнеудовлетворенности, как синеет и разбухает мошонка, переполненная семенем. Онапредставила, как мучается Синклер, и расплылась в самодовольной усмешке. Как онмечтает погрузить в ее недра свой отбойный молоток! Как ему хочется облегчитьмошонку! Карен помассировала член, но в последний момент убрала руку, не давему кончить.

Между тем самообладание покидало ее, уступая местовожделению. Она решила проверить, хватит ли ей воли прервать совокупление внужный миг, и медленно села на пенис. Многоопытный Синклер сделал несколькорезких телодвижений, но Карен приподнялась, не позволяя ему глубоко проникнутьв ее пещеру удовольствия.

Это привело Синклера в ярость.

Взгляд Карен скользнул по игрушкам для взрослых, разложеннымна столике в изголовье кровати: здесь к услугам любителей острых ощущений былиразнообразные шарики, колечки-насадки, пластмассовые влагалища, резиновые членыи вибраторы. Выбор Карен пал на самый большой из них, черного цвета: онпроизвел на нее хорошее впечатление своими размерами, его было приятно взять вруку и покачать на ладони. Щелкнув выключателем, Карен привела фаллос вдействие, и он деловито зажужжал. Она принялась тереть им клитор, томноизгибаясь и сладострастно повизгивая.

Синклер захрипел от злости и отчаяния.

Вдохновленная этим, Карен встала и, пересев в кресло, раздвинуланоги, вставила вибратор во влагалище, закурила сигарету и начала листатьпорнографический журнальчик. Из жалости к Синклеру она вытянула ногу и слегкапотерла ступней пенис и мошонку.

Бедняга Синклер завертелся, пытаясь прижаться своимистерзанным аппаратом к ее ступне, упереться головкой в ее пальцы. Карен сживым интересом наблюдала за его тщетными потугами, прикидывая, удастся ли емунаконец исторгнуть сперму себе на живот. После этого можно было бы вставитьвибратор ему в анус и оживить предстательную железу. А вдруг эрекция так и невозникнет у него во второй раз? Не лучше ли ей сразу сесть на его член ислиться с ним в оргазме?