ничуть не лучше времен великой депрессии 30-х годов. Например, в сентябре 1982 года без работы были 14.3 % жителей штата Алабама (в котором высока доля негритянского населения). Причем вопреки всем монетаристам и либералам безработицу сопровождала еще и невиданная в истории США инфляция – 13.5 % в 1980 году.

Понятно, что обедневшим и безработным американцам было уже не мускатного ореха, шоколада или круизного туризма.

Ничуть не лучше была и ситуация в Британии – главном покупателе гренадских товаров. К 1979 году без работы было 1.5 миллиона англичан, а инфляция превышала 10 %. В этом же году к власти пришла Тэтчер, которую почему-то считают спасителем Англии от кризиса, «толковым менеджером» и т. д. Но факты говорят об обратном. Жесткие антисоциальные меры «железной леди» довели безработицу в Великобритании в январе 1982 года до невиданной за 50 лет цифры в 3 миллиона человек. Бездумная, идеологически обоснованная приватизация Тэтчер привела к потере страной целых отраслей производства и означала конец Англии как «мастерской мира». Вместо того, чтобы, как и раньше, экспортировать машины и оборудования, страна впервые стала их завозить.

Жестко страдала от кризиса и Канада – главный покупатель гренадских бананов (и вторая после США страна по турпотоку в Гренаду). В августе 1981 года инфляция там превысила 12 %, а ВВП между июнем 1981 и декабрем 1981 года снизился на 5 %[172].

О влиянии мирового кризиса на Гренаду говорит хотя бы такой факт: доходы от туризма упали с 19 миллионов долларов США в 1979 году до 14.7 миллионов в 1983. Здесь помимо кризиса следует упомянуть и военную истерию, которую американцы развернули вкруг Гренады после 1981 года. Какому туристу понравится, если вокруг острова, на который он собрался, регулярно проводятся масштабные военно-морские маневры Соединенных Штатов?

Наконец из-за всплеска инфляции в США резко ослаб по отношению к другим валютам доллар США и заграничные поездки стали для большинства американцев невыгодными. Они предпочитали отдыхать на оккупированном США карибском острове Пуэрто-Рико, в Канаде и Мексике.

Более опасной для Гренады ситуации в мировой экономике было себе просто трудно представить.

Бишоп, умевший объяснить населению самые сложные вещи доступным языком, описывал ситуацию на митинге в столице следующим образом: «Если мы возьмем, к примеру, нынешнюю ситуацию с нашим мускатным орехом, то мы увидим, что десять лет тому назад нам хватало тонны мускатных орехов чтобы купить за границей автомобиль. Сегодня, если говорить примерно о такой же машине, нам потребуется уже как минимум пять тонн. Таким образом, сегодня наши мускатные орехи имеют лишь пятую часть той стоимости, которая была у них 5 лет тому назад. Вы можете себе представить, в каком серьезном положении оказалась наша внешняя торговля и наши импортные закупки.

Но если мы рассмотрим мускатный орех под другим углом зрения, то мы узнаем нечто, более важное: наша сестра[173], которая лущит мускатные орехи на приемном пункте на Гренаде, получает низкую заработную плату в 7.10 восточнокарибских долларов, и за это она должна обработать 150 фунтов мускатных орехов, чтобы получить за день примерно 7 восточнокарибских долларов.

Эти же самые мускатные орехи продаются агенту-посреднику и перевозятся в Европу. Там их мелят на мельнице, моют, чистят, упаковывают и ставят на полки европейских супермаркетов. И если наша сестра или брат, которые живут где-нибудь в Шепардс-Буше, Брикстоне или в Хаммерсмите в Лондоне, купит коробочку с унцией гренадского мускатного ореха (28.25 грамм), то она заплатит за эту коробочку примерно 20 пенсов или один наш восточнокарибский доллар. Один доллар за унцию в Лондоне, но всего лишь 7 долларов за 150 фунтов обработанных орехов на Гренаде!

Наши рабочие здесь получают, таким образом, 7.1 доллара в день за лущение 150 фунтов мускатных орехов в Виктории… или Гренвиле, но наши же семьи в Англии и британское население Лондона получают за эти деньги 7 унций мускатного ореха.

Эти семь унций – примерно треть процента того, что тяжелым трудом обрабатывает гренадская сестра на одном из наших приемных пунктов.

Это как раз то, что мы имеем в виду, когда говорим об „империализме“. Вы и сами можете видеть, с чем каждый день должно бороться наше трудящееся население»[174].

Таким образом, Бишоп весьма наглядно разъяснял людям, каким образом наживается на Гренаде Запад лишь потому, что Гренада сама не обрабатывает до конца свою же собственную продукцию.

К сожалению, на фоне резкого падения мирового спроса на мускатный орех из-за кризиса на Западе ничем не мог помочь и СССР, из-за того, что там просто не потребляли много мускатного ореха. Когда гренадцы предложили Москве купить 1000 тонн мускатного ореха, в советском министерстве внешней торговли страшно удивились – ведь весь огромный Советский Союз потреблял в год не более 200–300 тонн этой редкой пряности.

В целом, если брать макроэкономические показатели, то революционное правительство Гренады выдержало бы самый взыскательный экзамен со стороны монетаристов.

ВВП страны в условиях мирового кризиса рос на 9.4 % в 1980–1981 гг и еще на 2.7 % – в 1982–1983.

Основная отрасль гренадской экономики – сельское хозяйство выросла в революционные годы на 4 %. – тоже прекрасный результат на фоне постоянно ухудшавшейся мировой конъюнктуры. Причем этот рост сопровождался диверсификацией производимой продукции. Например, довольно серьезно сократилось производство бананов и какао, но резко выросло производство овощей и фруктов. Овощи и фрукты потребляло как собственное население, так и соседний нефтедобывающий Тринидад, плативший твердой валютой. К тому же, поставляя продукцию соседям (а не в Англию, например), Гренада существенно экономила на транспортных расходах. Власти смогли наладить и переработку овощей и фруктов в соки и консервы. Здесь помогла Болгария, поставившая оборудование для завода по производству искусственного льда.

Рост сельского хозяйства сопровождался довольно продуманной и осторожной аграрной реформой, которая никак не отразилась на селе в негативном плане, но имела важный социальный характер.

Поначалу на учет были взяты все пустовавшие земли, причем здесь как раз пригодились народные советы, которые их и выявляли. И к удивлению многих на маленькой Гренаде нашлось более 8000 акров свободной земли. Это было вызвано, в том числе, и тем, что молодежь на селе при полном отсутствии механизации труда и бытовых удобств работать не хотела. Тем более, что растаманы предлагали более приятный поначалу вариант – наркотическую нирвану. А коноплю сектанты как раз и выращивали на ничейных землях. Средний возраст гренадских фермеров превысил в 1979 году 62 года (сельскохозяйственных рабочих – 56 лет), в то время как почти вся молодежь сидела без работы.

Если в 1961 году на каждые 100