В ходе войны Кавур постоянно подбадривал своих солдат, напоминая им, что они в Крыму сражаются за будущее Италии. Глава кабинета министров рассчитывал на победы сардинского оружия, поскольку успех должен был затмить недовольство общества и компенсировать финансовые потери. Это было жизненно важно в период политического цунами в Пьемонте, связанного с борьбой с консерваторами на фоне разворачивавшегося «Калабиана-кризиса» и формирования нового правительства.

17 августа появились первые сообщения об участии итальянцев в сражении у Черной речки. В тот же день в военное министерство пришла победная депеша от Ламарморы с отчетом. Новость за считаные часы разлетелась по Турину и стране. От нахлынувших чувств Кавур, не слишком сентиментальный человек, заплакал[259]. Все надеялись, что за первым успехом последуют и другие, и сильно огорчились, когда выяснилось, что в начале сентября сардинцы не участвовали в решающем штурме и взятии Севастополя. Тем не менее жители Пьемонта полагали, что его солдаты имеют полное право разделить славу со своими союзниками. «Все они утверждают, что были сторонниками [экспедиции] с самого начала»[260], — написал не без удовлетворения Кавур о настроениях, царивших в обществе.

Однако падение Севастополя не привело к окончанию войны. Противники стали готовиться к зимней кампании. Война была слишком дорогим развлечением, и Кавур прекрасно понимал это. Уже осенью 1855 года он начал процедуру рассмотрения возможности введения новых налогов. Приближенные короля, депутаты и общество были недовольны, но государственный бюджет трещал по швам. Глава правительства не понимал, почему сардинцы не хотят услышать его. Хоть это и был неприятный шаг, но он предпринимался во благо страны. «Когда война закончится, я уйду, но налоги-то останутся»[261], — сказал в сердцах Кавур.

В это время глава правительства предложил организовать официальный визит Виктора Эммануила II во Францию и Великобританию. Первоначально Кавур планировал этот вояж еще весной 1855 года. Цель поездки — познакомить западное общество с королем Пьемонта и продемонстрировать единство союзников. По его мнению, визит не должен был отличаться официозностью, поэтому хотел, чтобы в поездке короля сопровождал Д'Адзельо. Может быть, реальной причиной нежелания Кавура самому отправиться за границу было чувство политического самосохранения в тот неспокойный год — поездка могла оказаться безрезультатной. Однако король, министры и влиятельные лица настояли, чтобы глава кабинета был включен в состав делегации.

20 ноября 1855 года Виктор Эммануил II вместе со своей свитой покинул Турин и, следуя морским путем через Геную и Ниццу, вступил на землю Франции. Кавур отправился через Альпы в сторону Лиона, где через несколько дней приветствовал короля.

Наполеон III устроил в Париже пышную встречу сардинскому королю и главе его правительства. По этому случаю был проведен военный парад. Французы воздавали почести союзнику, при этом не забывая, что несколько месяцев назад Виктора Эммануила II постигла огромная личная трагедия.

Пока король осматривал достопримечательности столицы Франции и участвовал в празднествах, Кавур вел интенсивные переговоры с императором, членами французского правительства и политическими деятелями. Премьер-министр добивался помощи для Пьемонта, которому, по его мнению, предстоит сражаться с Австрией и собирать Италию. Однако сейчас, в условиях войны с Россией, это было практически невозможно, поскольку Вена хитрила и не собиралась порывать с союзниками.

Кавур убеждал императора, что благо Франции требует восстановления порядка не только на востоке континента, но и в Италии. Наполеон III уже давно желал в мыслях завершить чересчур кровопролитную и затратную Крымскую войну, поскольку основная ее тяжесть легла на французские плечи. Император, как искусный конспиратор, вел свою собственную тайную дипломатию и одобрял политику, ведущую к завершению противостояния с Россией. Теперь его привлекала роль европейского арбитра, так как Франция получила лавры победителя и освобождалась от ненавистной Венской системы. Кавур понимал чаяния Наполеона III и готов был ему в этом содействовать, но Вторая империя должна была оказать услугу и его родине.

Виктор Эммануил II с недоверием отнесся к тайным переговорам своего главного министра. «Я очень огорчен, — с горечью написал 27 ноября по этому поводу Кавур, — и не знаю, что с этим делать»[262]. Через два дня министр добавил: «Я никогда не вел более беспокойной жизни за столь малые результаты. Терпение! Когда я выйду на пенсию, то надеюсь, что эта поездка будет засчитана как кампания, которую провел я»[263].

В Великобритании короля также встретили со всеми почестями. Английская пресса восторженно писала о небольшом свободолюбивом конституционном государстве, которое стало союзником Англии. Несмотря на слухи о грубом, мужиковатом итальянском монархе, король вел себя учтиво и респектабельно. Он стал «фаворитом придворных дам королевы, сама королева была весьма заинтригована его внешним видом и необычной манерой изъясняться»[264]. В Виндзорском замке королева Виктория посвятила Виктора Эммануила II в рыцари ордена Подвязки, а герцогине Сазерленд[265]король показался единственным кавалером ордена, кто «выглядел так, словно только что одержал решающую победу над драконом»[266].

Виктор Эммануил II, 1840–1850-е годы

Кавур желал, чтобы король произвел самое благоприятное впечатление на англичан. Он прекрасно понимал, что от Англии будет многое зависеть в делах Италии в будущем. «Король вел себя как идеальный джентльмен»[267], — не без удовольствия написал Кавур Чибрарио после торжественного приема, устроенного лорд-мэром Лондона в Гилдхолле (Ратуше).

В столице Британии премьер-министр продолжил то, что начал делать в Париже. Он провел с десяток переговоров с членами кабинета министров, политиками и бизнесменами. У него возникла идея сочетать браком своего монарха с одной из родственниц королевы Виктории[268]. Посетил Спитхед, одну из главных стоянок британского военно-морского флота. С представителями Hambros Bank обсудил возможность организовать очередной заем. И все же главное во всех беседах — это укрепление отношений с Великобританией, направленных против Австрии. Особого энтузиазма у англичан это предложение итальянца не вызвало, хотя с главой внешнеполитического ведомства лордом Кларендоном у него установились особо доверительные отношения.

Королева Виктория была довольна Виктором Эммануилом II и остальными итальянцами до такой степени, что решила встать в четыре часа утра, чтобы проводить их.

На обратном пути домой пьемонтцы заехали в Париж. На следующий день, 7 декабря, была устроена охота в Компьене, а вечером Наполеон III побеседовал с Кавуром и попросил конфиденциально написать Валевскому[269], что он «может сделать для Пьемонта и для Италии»[270].

16 декабря 1855 года Австрия направила России ультиматум с предварительными условиями мира, которые были одобрены в Париже и Лондоне. Российскому правительству предъявлялось требование согласиться с этими условиями до 18 января 1855 года[271]. В противном