Неожиданно где-то вдали, над светлой,необъяснимо похожей на свернутую простыню бухтой что-то сиренево полыхнуло.

– Заклинание перехода! Они ужездесь! – крикнул Сарданапал.

На стенах зашевелились.

Сводный хор привидений стал торопливораспеваться. Поручик Ржевский страстно мычал, разогревая голосовые связки.Недолеченная Дама, до глаз обмотанная шерстяным платком, кокетливо жаловаласьна зубную боль. Оркестр из циклопов и богатырей спешно вооружался трубами ибарабанами. Литаврист взял на изготовку медные тарелки и с предвкушением потерими друг о друга. На его лукавой роже читалось страстное желание производитьоглушающие звуки.

Послышались частые удары крыльев, и из тучивынырнул дракон. Он был гигантский, с отливающей серебром чешуей и выпученнымишафранными глазами. Подлетая к Тибидохсу, дракон заревел, как пароходнаясирена. Гоярын с вызовом откликнулся, сотрясая ангар мощными ударами хвоста.Облетев над школой волшебства круг, дракон невидимок стал снижаться.

На стенах начали удивленно переглядываться иперешептываться. Грянувший было оркестр озадаченно затих. Один тольколитаврист, зажмурившийся от удовольствия и уже оглушенный, продолжал с чувствомгрохать в тарелки.

ДРАКОН БЫЛ СОВЕРШЕННО ОДИН! Сколько тибидохцыни присматривались, так и не смогли различить рядом с ним ни одного мага.Испугавшись, что заклинание перехода не пропустило их, Поклеп кинулся былокуда-то принимать меры, но тут зрители радостно зашумели.

– Они! Ах-ух-их-эх! – застоналаВерка Попугаева. Она стала карабкаться на зубец стены, явно намереваясь нарадостях сорваться, но Семь-Пень-Дыр вовремя подхватил её за ногу.

– Ох-ух-эх! Отставить панику! –твердо сказал он.

Поклеп Поклепыч метнулся к ближайшей бойнице.Прямо из пустоты, справа и слева от дракона, возникали фигуры в раздувшихсяжелтых плащах. Каждый игрок сидел на длинной метле и приветственно махалшляпой.

Пока тибидохские болельщики удивленно перешептывались,пытаясь отыскать среди них Пуппера, почти у самого преподавательскогобалкончика в воздухе прорисовались ещё двое. Один был крепкий молодой парень,явно тренер или инструктор, но про него сразу все забыли. Разве что деликатнаяЗубодериха подарила ему улыбку.

Зато сотни взглядов мгновенно обратились наего спутника – невысокого, юркого паренька в форме и плаще невидимок.

– Гурий! Гурий Пуппер! – взвылатолпа.

Стоило Пупперу опуститься на стену, как целаятолпа ринулась к нему за автографами. Началась настоящая давка. Шурасику мигомоттоптали обе ноги, а Горьянова так притиснули к зубцу, что выдавили из неговесь пессимизм.

– Помогите! Мама, я жить хочу! –завопил он крайне заинтересованным в выживании голосом.

Тем временем толпа поклонников сомкнуласьвокруг Пуппера. Тот и точно оказался свойским парнем. Каждому из двухсот пожалруку, каждому приятно улыбнулся и каждому терпеливо представился:

– Пуппер. Гурий Пуппер. Команданевидимок.

– Кайф! – прокомментировал ЖораЖикин. – Мне руку пожал сам великий Пуппер! Теперь я не буду мыть еёдолгие годы!

Дусе Пупсиковой Пуппер то ли по рассеянности,то ли ещё по какой-то непостижимой причине пожал обе руки и представился целыхдва раза подряд. С его стороны это была роковая ошибка. ВпечатлительнаяПупсикова возомнила себе невесть что и с воплем:

«Тискай его! Он такой лапочка!» – кинуласьГурию на шею. Вслед за Дусей, не желая остаться на бобах, рвануло ещё девиц сполсотни.

Пуппер попытался ретироваться, но было ужепоздно. Визжащие поклонницы сомкнулись над его звездным телом. Лишь спустядесять минут он был извлечен изрядно помятым, со сплюснутым носом и яркимотпечатком помады на лбу, похожим на контрольный выстрел. На Дусю Пупсикову онтеперь смотрел с ужасом. Дуся демонически улыбалась и явно прикидывала, непревратить ли своего кумира в пряник. В руках она страстно комкала здоровенныйклок пупперовского плаща.

Наконец Сарданапалу удалось восстановитьпорядок. Циклопы, спасая положение, поспешно заиграли туш. Привидения, кутаясьв шали и цыганисто приплясывая, запели: «К нам приехал наш любимый Гурий Пуппердорогой!» Недолеченная Дама гремела в такт маленьким, украшенным лентамибубном.

Это было очаровательно. Но, увы, стараниябедняг не были вознаграждены даже вялыми рукоплесканиями. Не успели привидениядойти до слов «Свет ещё не видел красивого такого!», как прямо сквозьпризрачный хор бесцеремонно протиснулась Гробыня Склепова с хлебом-солью.

На её лице играла затаенная улыбка.

– Отведайте нашего каравая, гостидорогие! Уж не побрезгуйте! – ласково попросила она, кланяясь Пупперу.

Гурий растерялся. Удивленно косясь то надевицу с фиолетовыми волосами, то на поднос в её руках, он робко протянул рукик блюду. Ободряя его, Гробыня заулыбалась ещё шире, ещё доброжелательнее.

Внезапно каравай полыхнул синим пламенем ивзорвался. Гурий Пуппер и Гробыня мгновенно покрылись копотью. Одежда у Гуриядымилась. На черном, как у африканца, лице блестели только белки глаз.

Однако, надо отдать ему должное, даже в этих сложныхобстоятельствах Гурий повел себя как истинный джентльмен.

– Пуппер, Гурий Пуппер. Команданевидимок, – представился он, медленно сползая вдоль крепостного зубца.

Тренер с беспокойством вцепился в своеголучшего игрока и утащил его со стены. За ними, то и дело оглядываясь, спешилаостальная команда. Торжественная встреча была сорвана.

К застывшей Гробыне подошла Зубодериха.

– Милочка, прислушайтесь к моему совету!Все-таки я опытней вас и кое-что понимаю в жизни. В следующий раз, когдасоберетесь сварить приворотное зелье, очень осторожно пользуйтесьразрыв-травой, – поджимая губы, сказала она.

Трусливо закивав, Гробыня попятилась и...налетела на взбешенного Поклепа, мчавшегося к ней в сопровождении не менееяростного джинна Абдуллы. Оба потрясали своими речами, которые так и не сумелипроизнести.

– Из-за тебя я опять не произнес своюречь! Жаль, нельзя перевести на темное отделение во второй раз! Марш сейчас жекопать дождевых червей для фарша грифонам! – прошипел завуч.

– И попробуй снова попросить у меня книгуиз закрытого фонда! Я тебя саму в книжный шкаф упеку! На тысячу лет! –взвизгнул джинн Абдулла.

Гробыня убито поплелась со стены.

– Рано радуетесь! Игра ещё не сыграна.Все равно Пуппер от меня не уйдет, – утешающе бормотала она себе под нос.

* * *