Перед сном оглядываю себя в отражении зеркала, довольно улыбаюсь.

— Я верну тебя. Вот увидишь. Никакие звёзды тебе не заменят меня, Макс, — звучит, как речь одержимой маньячки? Нет, что вы… Это всего лишь истина.

***

Несмотря на то, что мы с Максом были вместе совсем недолго, я выучила все его привычки, вплоть до мелочей. Когда встаёт, какой любит кофе, где обожает завтракать. Знаю все его любимые места, магазины, знаю, сколько налички он носит в кошельке и где расплачивается картой. Я в курсе, за каким столиком он сидит в итальянском ресторане и за каким во французской кофейне. Я могла бы стать профессиональным сталкером. Хотя, в принципе, моё нынешнее занятие не сильно от этого отличается. Чувствую себя поехавшей преследовательницей.

В кофейню вхожу величественным шагом. Ноги дрожат не то от страха, не то из-за высоких шпилек, которые надела, не подумав. Не хватало ещё растянуться прямо перед ним. Зауженное платье немного стесняет движения, но это даже хорошо, так походка кажется более женственной. Макс здесь. Мне даже не нужно его видеть, чтобы знать это. Я чувствую его на расстоянии.

— Здравствуйте. Мне нужен отдельный стол.

Любезно улыбающийся официант провожает, отодвигает стул. Делает вид, что не помнит меня, хотя мы с Максом часто здесь бывали. Вдвоём.

— Прошу вас.

— Благодарю, — отвечаю ему такой же милой улыбкой, еле сдерживаясь, чтобы не посмотреть в сторону. Я знаю, что Макс увидел меня. И услышал. По счастливой случайности наши столы находятся рядом. — Мне, пожалуйста, латте и воду без газа.

Официант уходит, и мне больше не за кем спрятаться. Вдох-выдох, поднимаю глаза и чуть поворачиваю голову.

Он так близко… Я даже чувствую его запах. Мой любимый, умопомрачительный запах. Так пахнет секс, так пахнет настоящий мужчина. Сглатываю, но рот снова наполняется слюной. Какой же он обалденный. Кажется, я никогда не смогу посмотреть на другого мужчину и почувствовать то, что чувствую, когда смотрю на Максима.

Хорошо, что он один. Без этой… Иначе, я бы не выдержала такого удара.

— Привет, — улыбаюсь несмело, потому что его взгляд мне не нравится.

— Что ты здесь делаешь? — бросает не особо дружелюбно, и я начинаю понимать, как всё это выглядит со стороны. Но хорошая мина при паршивой игре — это мой конёк.

— Зашла выпить кофе, — пожимаю плечами, отвожу взгляд. На глаза наворачиваются слёзы, а я начинаю быстро моргать, чтобы он не заметил.

— Именно сюда?

— Если я тебе мешаю, могу уйти, — задираю подбородок и принимаю чашку кофе, которую официант снимает с подноса.

— Не стоит, — он ставит пустой стакан на стол, резко поднимается, бросает на стол купюру и уверенно идёт к выходу.

В лёгких мгновенно спирает дыхание, и, хоть я предполагала, что он так отреагирует на мой приход в нашу кофейню, всё равно становится горько. Может, не стоило так резко? Может, нужно было встретиться где-нибудь на улице? Как бы невзначай?

Смотрю на его спину, как он удаляется и вот-вот выйдет из кафе, а в голове бешеным роем гудят мысли. Я уже знаю, что должна сказать, но язык прилипает к нёбу, а губы не хотят размыкаться. Он явно не в духе, и это может мне аукнуться. К примеру, он унизит меня или оттолкнёт, причинив ещё большую боль.

Давай же, Минаева. Соберись!

Я поднимаюсь со стула и, прежде чем он выходит за дверь, зову:

— Подожди! Пожалуйста! Макс, мне нужна твоя помощь!

Он останавливается, и моё сердце от радости делает кульбит. Значит, выслушает. Значит, ещё не всё потеряно.

Макс опустошает очередной стакан воды, закуривает. Выглядит он совсем не так, как когда был со мной. И хоть я обожаю его в любом состоянии, но именно сейчас сердце болезненно сжимается. Белки его глаз красные, воспалённые. Складка на переносице стала глубже, а трёхдневная щетина дополняет образ уставшего человека.

— Ты много работаешь, да? — получается как-то тихо.

Он поднимает на меня взгляд, долго смотрит.

— Какая помощь тебе нужна? — так даёт понять, что дружеской беседы не получится. Да и не будем мы друзьями никогда. Я просто не смогу считать его другом. Просто другом… Это было бы больно. Лучше уж так, неопределённо. Зато остаётся надежда, что это не навсегда.

— Да… Я хотела попросить тебя… — А о чём, собственно? Чтобы помог мне с Халимом после того, как я с ним переспала, а потом одумалась? Бред, конечно. Только другого варианта у меня нет. Во-первых, только Макс может справиться с эль Хамадом. Во-вторых, это хороший шанс для меня… — Халим. Он не даёт мне прохода, и я его боюсь. Знаю, что не имею права просить тебя об этом, но я одна совсем. Его не пугает полиция, и не останавливают мои отказы. Макс, мне жаль, что всё так вышло… Очень жаль. Помоги мне. Пожалуйста, — глаза в глаза, и я не выдерживаю первая, перевожу взгляд на полупустой бокал с латте.

Макс молчит, пока я рассказываю ему подробности, разумеется, упуская те моменты, когда Халим меня касается или лезет целовать. Он слушает, вертит в пальцах стакан.

— … и я не знаю, что делать. Он таскается каждый день, а его охранник следит за мной. Ты мог бы поговорить с ним или…

— Или что? — резко перебивает, подаётся вперёд, сцепив пальцы в замок. — Набить ему морду?

Меня бросает в пот, а лицо Максима становится серым. Он злится. Явно хочет послать меня, да привык помогать всяким ущербным девицам…

— Нет. Нет, конечно. Но я думала, вы друзья… Ими были. Возможно, ты знаешь, как на него повлиять?

Макс выдыхает. Успокаивается. По крайней мере, пытается.

— Мы больше не друзья, Кристина. Не после того, как он трахнул мою девушку, — больно. Но он прав и крыть тут нечем.

— Я понимаю. Ты имеешь полное право злиться и считать меня… — шлюхой. Но это слово я выговорить не могу.

— Я поговорю с ним, — вдруг огорошивает спокойным тоном, встаёт. — А ты сядь дома пока и не выходи по вечерам на улицу.

— Спасибо… — говорю ему уже в спину и с сожалением понимаю, что задание провалено. Он поговорит с Халимом, в этом нет никаких сомнений. Но на этом всё. — Макс! — снова ринулась за ним и, кажется, услышала, как скрипнули его зубы.

— Что, Кристина? — выдохнул устало, повернул голову в сторону.

— У тебя ведь не будет проблем из-за меня? Ну… У вас ведь с ним общие дела. Это всё не повлияет на вашу работу? На твою, то есть… — потому что проблемы Халима мне совершенно не интересны. Я боюсь за Макса. Быть может, не стоило его просить об этом?

— У меня нет с ним никаких дел. Я расторг наш договор.

Что? Расторг многомиллионный контракт? Ведь я совершенно точно помню, что там шла речь о больших деньгах. Очень больших! Нереально огромных. Макс столько работал в этом направлении, не спал ночами, и я не могу ошибаться.