Мой товарищ, мой конь железный!

Я Россию, страну великую,

Из окошка обозреваю,

Я в гудок на нее бибикаю,

Я на тракторе баб катаю!

Зверя лютого, тварь зубастую

Песней вгоним в тоску и трепет!

Девки, слышь ты, живут и здравствуют,

Пляшут вальс на ходу в прицепе!

Чух-чух-чух! У меня служение

Вольной воле, родному краю,

Я застой привожу в движение,

Я на тракторе баб катаю!

Я горазд на затею дерзкую —

Жизнь, любовь, где хочу, внедряю,

Я живу, и люблю, и действую,

Я на тракторе баб катаю!

1994

«Небо…»

Небо

       сыпет снежную крошку.

Тополь

       почернел и продрог.

Снова

       мать сидит у окошка:

Что ж ты

       не приходишь, сынок?

Легче

       нес, тащил бы ты крест свой,

Если б

       хоть на час забежал.

Мы бы

       посидели, как в детстве,

Ты бы

       все, как есть, рассказал.

Вечер.

       Ты к любимой невесте

Мчишься.

       Вам до ночи гулять.

Знаю —

       вы уедете вместе

Счастье

       за морями искать.

Город —

       не запомнить названья —

Ждет вас,

       и еще сто дорог.

Мне бы

       помахать на прощанье,

Что ж ты

       не приходишь, сынок?

2009

«Он уезжал, и тени черные метались…»

Он уезжал, и тени черные метались

По голым стенам, и на стол лилось вино.

Они три дня в пустой квартире расставались,

И были сумерки, и снег летел в окно.

Она плечами повела: «Да все пустое!

Ну что с того, что ты красавец и герой?

Хочу сейчас, а не потом, чтоб пир горою

И чаша полная, и дом с большой родней!»

И он рукой махнул, и встал легко и резко,

И прочь ушел: «Привет родне, прости-прощай!»

А снег летел, и ветер комкал занавеску,

И телефон в углу трезвонил, как трамвай.

А за стеной гармонь хрипела зло и гулко.

Она минуту прождала, совсем чуть-чуть…

Она неслась за ним по скользким закоулкам:

«Постой, да где ты, да ответь хоть что-нибудь!»

Она судьбу кляла взахлеб и ту минуту,

И псы скулили про унылый свой удел,

И месяц плелся сквозь метель — горбатый, гнутый.

И рядом не было его. И снег летел…

1992

«Он в простынях увяз по локоть…»

Он в простынях увяз по локоть,

Он был приветлив, весел, мил.

Она ему читала Блока,

А он лежал и пиво пил.

Как поплавок, вагон качался,

И голос мягкий в полутьме

Ее души едва касался,

И свет луны в окне казался

Цветным пятном на полотне.

Огни мелькали, птицы, тучи,

Березы, елки, провода.

Он понимал — она всех лучше

И если с ней — то навсегда!

А за стеной давали жару,

А сердце грохало в груди:

«Гуляй, живи, пока не старый,

Да вон их сколько — пруд пруди!»

Потом на плечи и ладони

Им ошалелый падал снег,

И на заснеженном перроне

Она прощалась с ним навек.

И посошочек на дорожку

Он взял на грудь: «Привет. Пора!»

И с песней прыгнул на подножку

И куролесил до утра!

Пора промчалась золотая,

Прошли горячие деньки,

Красавиц томных толпы, стаи,

Подруг веселых косяки!

Замка щелчок, как лязг затвора,

Звучал в ночи. Он уходил.

И помнил ту одну, с которой

Он был приветлив, весел, мил.

«Я вас люблю, и все такое», —

Она тогда сказала вслух,

А он ослаб от перепоя,

А он от проводов опух.

А он сквозь дрему гнал устало

Из головы вокзальный гул.

Она ему стихи читала,

А он лежал и в ус не дул…

1996

«Пивная «Ландыш» — наша светлая заря…»

Т. К.

Пивная «Ландыш» — наша светлая заря,

Здесь нету стен, а стулья сроду не стояли.

А нам-то что? А снег в начале октября

Пошел в тот год. Мы третий день с тобой гуляли.

И я сказал, хлебнув совсем чуть-чуть:

«А свадьбы-то и не было у нас!

Так и давай ее, чего тянуть? —

Вот прямо здесь сыграем и сейчас!»

…Сомнительные личности вокруг —

У столиков — с десяток человек —

Сигналили: «Сюда! Нормально, друг!»

Москва-река. Пивная. Первый снег.

И я тебе, веселый стих читая вслух,

Вокруг запястья повязал кленовый стебель, —

Браслет как будто, и снежинок белый пух

На кружках таял, и листва кружилась в небе.

Кружился ветер в танце над водой,

И нам спортсмен веслом махал: «Привет!»

И личности галдели вразнобой:

«Ребята, горько! Жить вам тыщу лет!»

И милицейский строгий старшина

На шум явился, глянул и застыл,

И почесал затылок, и до дна

Стакан за наше счастье осушил.

И тетя Нина с королевского плеча —

Та, что за стойкой, нам взяла и подарила

На блюде закусь — астраханского леща.

«Эй, вы, чтоб все у вас по правде было!»

И шар земной летит, как колобок!

Куда? Зачем? Не выпьешь — не поймешь.