— Случаются и куда более странные вещи.

— Нет-нет. Сэр Пол платил мне жалованье. Причем очень хорошее жалованье. Но речи о том, чтобы оставить мне что-то по завещанию, не было. Такая мысль мне и в голову не приходила.

— Сколько времени вы у него работаете? Вернее сказать, работали?

— Чуть больше месяца. И мне заплачено по сегодняшний день. Здесь никаких претензий быть не может.

— И вы едете?..

— Еду?

— Могу я узнать, куда вы едете? Я имею в виду, сейчас?

— А-а. К себе домой, в Лондон. Знаете, инспектор, я уже сообщил полиции мой лондонский адрес.

— Пожалуйста, не обижайтесь, мистер Райдер, я спрашиваю без всякой задней мысли. Обычное мое любопытство.

— Значит, я могу ехать? То есть не нужно кому-то об этом сообщать?

— Совершенно не нужно. Нет, нет, нет. Вы вольны ехать куда вздумается.

— Так чем все-таки я могу быть вам полезен?

— Что ж, я скажу вам, мистер Райдер. По-видимому, нет никаких причин сомневаться в том, что именно произошло в этом доме. История прескверная. Несчастный случай со смертельным исходом — судя по всему, от удушья. Однако при расследовании подобных происшествий, особенно когда они касаются таких выдающихся людей, как сэр Пол, приходится соблюдать все формальности. Будет, конечно же, проведено полное дознание. Но, как вы сами понимаете, моя задача убедиться в том, что мы ничего не упустили из виду.

— Я постараюсь ответить на любые ваши вопросы.

— Итак, именно вы обнаружили труп сэра Пола?

— Да. Нашел его наверху. В его спальне, в гардеробе.

— Простите меня, мистер Райдер, но как… гм… как вы узнали, что он там? Ведь он, насколько я понимаю, оказался заперт в шкафу.

— Правильно.

— И умер за несколько часов до вашего приезда?

— Да.

— Так откуда же вы узнали, где его искать?

— Боюсь, что по запаху.

— По запаху?

— Послушайте, инспектор, все, что мне известно, я уже рассказал тому полицейскому, который… ну, когда я вызвал полицию.

— Если вы не против, сэр, расскажите, пожалуйста, еще разок.

— А, ну ладно. Итак, вернувшись — на выходные я уезжал в Лондон, — я принялся искать его по всему дому; вы же понимаете, он не мог никуда уйти, один, я имею в виду; поэтому я снова поднялся в спальню и, случайно проходя мимо гардероба, вдруг, ну… почувствовал запах… Бедняга обмарался.

— Н-да. Весьма неприятная для вас ситуация.

— Это еще что, инспектор. Вот его лицо… Никогда, никогда в жизни не забыть мне выражения ужаса, застывшего… заледеневшего у него на лице. А его руки…

— Что же руки?

— Он, видимо, изо всех сил царапал ногтями дверцу. Ногти были сточены до самого мяса… На пальцах… на всех десяти пальцах запеклась кровь, кожа содрана… просто окровавленная плоть. Жуткое зрелище.

— Угу.

А вы, значит, были в отъезде?

— Ну да. Я же говорю, уехал на выходные. На субботу и воскресенье я стараюсь здесь не оставаться. Еду в Лондон и обычно возвращаюсь — вернее, возвращался — в воскресенье вечером. Или рано утром в понедельник.

— Но ведь тело вы обнаружили в воскресенье утром?

— Правильно. В силу некоторых обстоятельств я приехал раньше.

— В силу некоторых обстоятельств? Значит, были какие-то обстоятельства?

— Да ничего особенного. Просто слегка заскучал в Лондоне, заняться было нечем, вот я и подумал: а не вернуться ли пораньше? Я, можно сказать, тут уже прижился. Месяц — это долгий срок. Вся моя жизнь оказалась тесно связанной с сэром Полом.

— Вы помогали ему писать книгу?

— Да. Он задумал написать, как он выражался, свое завещание. Литературное завещание. Но при его состоянии здоровья…

— У него не было глаз?

— Он лишился их, обоих глаз, в страшной автокатастрофе, произошедшей в Шри-Ланке. Четыре года назад.

* * *

— Стало быть, он вообще ничего не видел?

— У него не было глаз, сержант.

— А. Ну да, ну да.

— Слушай, Гиллеспи, осмотри-ка быстренько дом. Кто его знает, вдруг наткнешься на что-нибудь такое, что подскажет нам, в каком умонастроении был сэр Пол. Конечно, если вы не возражаете, мистер Райдер?

— Я уже говорил вам, инспектор, я не вправе возражать вообще. Это же не мой дом. Я даже не представляю, кому он принадлежит теперь, когда сэра Пола уже нет в живых; безусловно, я препятствовать вам не могу. Да и в любом случае не стал бы.

— Вы, случайно, не знаете, он не оставил завещания?

— Ну, отчего же не оставил? А впрочем, понятия не имею.

— Известно вам что-нибудь о его родственниках?

— Мы о его семье никогда не говорили.

— Ясно, ясно. Ну, давай, сержант. Пошарь-ка, только аккуратно.

— Есть, сэр.

— Я понимаю, мистер Райдер, все это вам, наверное, кажется бессмысленным, но… тут ведь никогда не угадаешь.

— Я старался без нужды ничего не трогать. Так ведь полагается вести себя в подобных случаях, верно?

— Если совершено убийство — да, правильно. Но здесь-то просто несчастный случай. Однако же продолжайте. Что вы хотели сказать?

— Простите, о чем бишь шла речь?

— Сэр Пол искал человека, который помог бы ему писать книгу, да?

— Правильно. Приватного секретаря. Который писал бы под его диктовку. Он поместил в «Таймс» объявление, я его увидел, откликнулся, и, признаюсь, к великому моему удивлению — честно говоря, я считал, что у меня нет ни малейшей надежды, — я ему вроде как понравился; вот с тех пор в общем-то я здесь и живу.

— Приятная была работа?

— А вы не были знакомы с сэром Полом?

— Нет, сэр, не имел удовольствия.

— Ну, не уверен, что слово «приятная» здесь вполне уместно. Впрочем, это не совсем справедливо. Нет, я бы сказал, что это было чрезвычайно благодарное занятие.

— Благодарное?

— Да, благодарное. Чувствовать, что книга постепенно приобретает форму, и сознавать свою к этому причастность. Для такого человека, как я, это захватывающее ощущение.

— Да. Да, наверное, даже очень. Я-то сам, честно сказать, ни одного его романа не читал. Стивен Кинг больше в моем вкусе. Как вы считаете, книга могла выйти хорошая?

— Это был не роман, а нечто вроде автобиографических мемуаров.

— Ах да, конечно. Вы же говорили.