Воспитать правдивых и достойных доверия детей, возможно, в наши дни гораздо более сложная задача, чем во времена наших родителей. И этот важный вопрос так мало изучался наукой. Нам приходится полагаться на господствующие среди экспертов мнения, которые, похоже, в значительной степени предопределены различными культурными потребностями и весьма противоречивы. Быстрая смена точек зрения на то, шлепать детей или нет, — тому пример. Очень мало или вовсе не изучался вопрос, как именно влияет развод на нравственное развитие детей.

Мне очень жаль, что единственный вопрос, который всерьез заинтересовал ученых, — это достоверность свидетельских показаний детей (я буду рассматривать его в следующей главе). Такая позиция вызывает сожаление, поскольку лишь кричащие заголовки о сенсационных происшествиях привлекают внимание ученого мира, в отличие от повседневной лжи, с которой мы, родители, сталкиваемся каждый день и которая не интересует средства массовой информации и исследователей.

(автор Мэри Энн Мэйсон Экман)

Когда я изучала юриспруденцию в университете почти 15 лет назад, бытовало убеждение, что дети — никудышные свидетели. Практически никогда не вызывали в качестве свидетелей детей до семилетнего возраста и даже детей постарше (до достижения 14 лет). В качестве свидетелей детей привлекали лишь в случае крайней необходимости. Чтобы продемонстрировать, что из детей не получится надежных свидетелей, бельгийский психолог Варондек провел выдающийся эксперимент. В 1891 году он был приглашен в суд в качестве психолога-эксперта, чтобы защищать обвиняемого в убийстве. Единственным свидетелем выступал восьмилетний ребенок. Варондек попросил 20 восьмилетних детей описать цвет бороды их учителя. Девятнадцать опрошенных с готовностью рассказали, какого она цвета. И лишь один верно заметил, что у учителя вовсе нет бороды [1].

За прошедшее десятилетие отношение к свидетельским показаниям детей кардинально изменилось. Теперь даже дети младше 7 лет часто вызываются в суд в качестве свидетелей по делам в области семейного и уголовного права. И к их показаниям зачастую относятся более серьезно, чем к показаниям взрослых.

Дело не в том, что уровень развития современных детей повысился, просто в обществе возросла озабоченность по поводу растущего числа сексуальных домогательств в отношении детей, и их стремятся срочно защитить от этого. Обычно в таких преступлениях ребенок является единственным свидетелем, других доказательств произошедшего нет. Если отказать ребенку в праве выступать в качестве свидетеля, его невозможно будет защитить, как и спасти от суда невинного человека, обвиняемого в преступлении, что просто отвратительно.

В 1975 году поступило более 12 000 заявлений о сексуальных домогательствах и преступлениях в отношении детей. К 1985 году число подобных обращений возросло до 150,000. До сведения общественности дошли шокирующие подробности случаев массового насилия над детьми в детских учреждениях от Флориды до Калифорнии.

Указывает ли это на рост числа преступлений или отражает изменения в общественном мнении по поводу заявлений о них? Или, может быть, вся наша нация находится в состоянии истерии по поводу сексуальных домогательств по отношению к детям, из-за которых те рассказывают о несуществующих преступлениях?

Все это трудные вопросы, ответов на которые мы до сих пор не знаем. Вооружившись новыми знаниями, школы и общество запустили новые программы воспитания и образования детей. С помощью видеоматериалов, книг с историями, учебных презентаций детей учат сообщать о случаях сексуальных домогательств, которым они подверглись. И все больше детей делают это. Учителя, няни, психиатры и психологи на законном основании получают инструкции, в которых говорится о необходимости сообщать о «разумных подозрениях», связанных со случаями сексуальных домогательств в отношении детей, хотя раньше такой практики не существовало.

А сообщения о подобных домогательствах со стороны родителей постоянно всплывают в спорах, связанных с установлением опеки над ребенком. В качестве семейного юриста и консультанта по вопросам опеки я крайне обеспокоена этим явлением. Некоторые судьи утверждают, что обвинения в сексуальном насилии выдвигаются в 10 % обращений о разрешении споров, связанных с опекой, которые передаются в суд [2], и количество таких случаев возрастает, что спровоцировано все большим количеством разводов и изменениями в законах, регулирующих вопросы установления опеки над детьми.

Те, кто критикует статистику обращений с обвинениями в сексуальных домогательствах, считают, что мы стали жертвой истерии, связанной с информированием об этой проблеме. Они утверждают, что впечатлительных детей провоцируют воображать то, чего на самом деле не было. Особенно достается разведенным матерям-одиночкам. Предполагается, что они преднамеренно манипулируют ребенком и сбивают его с толку, чтобы лишить отца права на опеку.

С другой стороны, многие социальные работники и дознаватели, работающие с детьми, которые утверждают, что стали жертвами сексуальных домогательств, продолжают этим детям верить.

Под лавиной сообщений о сексуальных преступлениях против детей федеральные суды и суды штатов обратились за помощью к социологам, психиатрам и экспертам по конституционным правам. В судах надеются на введение реформ по подготовке свидетелей и установление порядка действий в суде, что будет способствовать максимальной достоверности показаний детей и поможет их защитить, а также обеспечит конституционную защиту обвиняемого.

Основная суть таких реформ связана с серьезным пересмотром отношения к достоверности детских показаний. Мы уже знаем на основании экспериментов, которые обсуждались в главе 3, что даже трехлетние дети способны осознанно обманывать. Вот на какие вопросы нужно ответить: можно ли с легкостью заставить ребенка лгать, чтобы угодить взрослому? Можно ли считать, что дети более внушаемы, чем взрослые? Правда ли, что дети верят в свой обман больше, чем взрослые люди? Начинают ли дети выдумывать для того, чтобы справиться со стрессовыми ситуациями? И еще один важный вопрос: могут ли дети достаточно точно запомнить детали событий, чтобы выступать свидетелем в суде против совершившего преступление? Используя более совершенные методы исследования и зная о развитии ребенка гораздо больше, чем Варондек, ученые исследуют такие важные проблемы, как внушаемость, память и способность вспоминать, понимание и фантазия. Хотя многие вопросы еще требуют изучения, результаты проведенных исследований будут рассмотрены далее в этой главе.

Существуют важные различия между видами ситуаций, связанных с сексуальными домогательствами, каждое из них я рассмотрю отдельно. Например, случаи с массовыми преступлениями сексуального характера, которые привлекли внимание общественности, представляют собой уникальную проблему, касающуюся достоверности детских показаний. Случаи массового насилия, многие из которых связаны с деятельностью детских садов и воспитательных учреждений, включают проблему наличия многочисленных жертв и многочисленных обвиняемых в этих преступлениях. Поскольку эти случаи довольно сложные, на их рассмотрение часто уходят годы. К тому моменту, когда ребенок будет вызван в суд, если это вообще произойдет, он уже много раз даст показания.