В популярной книге «Мать дома» приходской священник Джон С. Эбботт советовал:

Идея отказаться от телесных наказаний и заботиться о детях с любовью кажется привлекательной многим родителям, но что будет, если этого недостаточно? Прекрасно, когда ребенку разъясняют, каковы будут последствия его дурного поведения, чтобы терпеливо вразумить его. Но, конечно, иногда нужно больше.

Коре 12 лет, и она постоянно врет маме о том, что выполнила домашнюю работу. Даже когда ее мама Сьюзен получила записку от заместителя директора школы о проблемах дочери с домашней работой, Кора все отрицала и убеждала мать, что ее просто перепутали с другой девочкой. Мама Коры пошла в школу и узнала от учителей, что во всем остальном, кроме домашней работы, девочка ведет себя нормально. Заместитель директора предположила, что у Коры трудный возраст, когда дети бросают вызов авторитетам.

В этой ситуации все увещевания Сьюзен о том, что нужно быть честной, Кора, похоже, пропускала мимо ушей. Нужно было действовать строже. Как и во всех связанных с обманом случаях, здесь было два проступка: невыполненное домашнее задание и ложь, чтобы скрыть это. Правильное наказание должно было отделить два неблаговидных поступка друг от друга.

Во многих семьях наказывают все жестче за продолжающиеся проступки, например запрещают смотреть телевизор или говорить по телефону или держат под домашним арестом. Эго довольно хорошо помогает, но это пассивные наказания, и они обычно сами по себе не связаны с совершенным проступком. Активные наказания, непосредственно относящиеся к совершенному проступку, гораздо эффективнее. Если ваш старший сын постоянно бьет младшего брата так, что у того появляются царапины и ссадины, а потом уверяет, что и пальцем его не трогал, то адекватным наказанием будет взять на себя обязанности младшего брата по хозяйству. Часть наказания будет компенсацией для пострадавшего.

Что касается Коры, Сьюзен решила присутствовать при выполнении домашнего задания и запретила ей смотреть телевизор. Она была уверена, что дело было именно в телевизоре. Она объяснила Коре, что через две недели снова доверит ей выполнять домашнюю работу самостоятельно и не будет стоять у нее над душой. Она довела до сведения дочери, что врать про несделанную домашнюю работу гораздо хуже, чем просто ее не выполнять. Она объяснила, что превращаться в полицейского для нее унизительно, и ей прежде всего хотелось бы снова доверять дочери. Если у Коры все будет хорошо в школе, то она снова сможет смотреть телевизор в конце месяца.

Похоже, такое наказание и за совершенный проступок, и за то, что Кора наврала, на нее подействовало. Тот, кто провинился, должен понимать, что получил два разных наказания за два разных проступка. Наказанием за вранье стало отсутствие доверия. Будет справедливо наказывать того, кто вернулся домой позже, чем положено, запретом выходить из дома в течение нескольких вечеров. А потеря доверия будет доходчиво продемонстрирована, если виновника обяжут звонить домой раз иди два за вечер.

Итак, нет наказаний с гарантированным эффектом, и, как мы могли убедиться, в обществе по-разному воспринимают наказания. Вот некоторые рекомендации ученых и психологов, отражающие наиболее эффективные способы общения с детьми:

Что делать родителю, если после долгих недель обсуждений проблемы и постоянных наказаний ребенок так и не выполняет домашнюю работу, продолжая врать об этом и о чем-то еще? В главе 2 указывалось, что между укоренившейся привычкой ребенка врать (что сопровождается рядом других неблаговидных поступков) и склонностью совершать преступления во взрослом возрасте существует непосредственная связь. Это не значит, что ваш ребенок непременно станет преступником, просто это серьезный сигнал о том, что ребенку нужна консультация специалиста. К сожалению, детской ложью врачи не занимаются. Ваш педиатр не отнесется к этой проблеме так же серьезно, как вы. Именно вам, родителю, обеспокоенному этой проблемой, придется осваивать профессию психотерапевта, чтобы отыскать такого специалиста, который обладает опытом и необходимым профессионализмом, чтобы помочь детям, превратившимся в хронических обманщиков.

Мы, современные родители, унаследовали все те проблемы, с которыми сталкивались наши родители, воспитывая нас, но к ним добавились и новые. Практически половина наших детей столкнется с разводом родителей, а более половины из них, безусловно, проведут значительную часть своей жизни в группах продленного дня.

Такие изменения в сегодняшней жизни наших детей часто заставляют нас беспокоиться и метаться, не зная, что предпринять; и нет четких рекомендаций, как с этим справляться. Родители, которым трудно противостоять детскому обману в благоприятных обстоятельствах, совершенно теряются, когда сталкиваются с этой проблемой в особых ситуациях.

Развод

Если существующий уровень разводов сохранится, то как минимум половина детей в возрасте до 18 лет столкнется с разводом родителей [17]. Развод травмирует и родителей, и детей. И те и другие могут начать поступать странно, когда у них истощены эмоциональные ресурсы, позволяющие справиться с нестандартным и неадекватным поведением. Мой собственный опыт семейного юриста и разведенной матери убедил меня в том, что мало кто из детей в состоянии избежать психологической травмы из-за развода родителей.

Ложь родителей о разводе

Обычно, когда распадается семья, первыми начинают врать родители. Развод, как правило, назревает годами, и его симптомы очевидны для ребенка. Но при этом родители считают своим долгом ограждать ребенка от правды, чтобы не травмировать его. В критический момент распада семьи большинство родителей скрывают важную информацию или просто лгут детям, чтобы они сумели все это пережить. В одном из самых подробных исследований, как именно влияет на детей развод, «Как пережить разрыв», где обобщены результаты пятилетней работы с 60 семьями и 131 ребенком, авторы Джудит С. Валлерстайн и Джоан Берлин Келли рассказывают о том, что 4/5 детей из семей, в которых родители развелись, не получили внятного объяснения, почему произошел развод, и гарантий того, что о них и дальше будут заботиться. Они просто проснулись однажды утром и обнаружили, что один из родителей исчез. Родители обычно так поглощены собственными проблемами, что им не до детей. Менее 10 % детей получили помощь от взрослых в своей семье или от друзей семьи, а менее 5 % получили поддержку в своем церковном приходе или утешение от священника [18].