– Сегодня что-то намечается? У нас будет праздничный стол? – затараторила, входя на кухню, растрепанная после сна Саманта. В глазах дочери вспыхнули радостные огоньки. – Папа приезжает?

– Нет-нет, – покраснела Нэт. – Ничего такого, обычный день.

– А-а-а, – разочарованно протянула девочка.

– Ну, сегодня приедет человек, чтобы посмотреть, что с нашей машиной, – сказала Нэт. – Вот и все.

Личико Саманты засияло от радости: все новое переполняло душу дочери ожиданием чего-то интересного.

– Ничего особенного, – повторила Нэт.

Саманта, кажется, имела на этот счет собственное мнение. Чтобы чем-то ее отвлечь, пришлось насыпать в миску хлопьев «Пэп».

Утро тянулось очень медленно. Нэт одела девочек, потом они несколько раз сыграли в «Кэнди-лэнд». Единственная радость от этой игры, по мнению Нэт, заключалась в том, что каждый тур заканчивался довольно быстро, так что через какие-то полчаса можно было подводить итоги. Утро уже начинало переходить в день, когда с улицы послышалось громыхание грузовика, а минуту спустя в дверь постучали.

Нэт открыла дверь. Эсром стоял на краешке ступеньки с неизменной шляпой в руках.

– Добрый день, мэм.

– Добрый день, – улыбнулась она.

– Я помню вас! – пронзительно завизжала Саманта, выскакивая из-за спины матери.

Нэт мягко отстранила дочь.

– Большое спасибо, что приехали.

– Да ерунда, – сказал Эсром. – Признаться, машина имеет жалкий вид.

– Ужасно, правда?

– Довольно скверно. Вам повезло, что вы не пострадали.

– Мы ехали среди ночи, – сообщила Саманта.

Эсром вопросительно взглянул на Нэт.

– Ну, среди ночи – это, скажем так, преувеличение.

– Нет! – В голосе девочки зазвучали пронзительные нотки, а брови возмущенно поднялись. – Мы, честное слово, ездили среди ночи. Мама вытащила меня из постелечки.

Эсром рассмеялся.

– Ладно, верю, – сказал он.

Нэт почувствовала, что краснеет.

– Мы решили проехаться, подышать свежим воздухом, – начала оправдываться она. – Да, было довольно поздно, и нам пришлось возвращаться на лопнувшем колесе.

– Мой вам совет, мэм. Всегда возите с собой запаску.

– Вообще-то в машине была запаска, но нам пришлось сменить колесо, когда мы ехали сюда из Вирджинии, а потом так и не купили новое.

– Если колесо изношено, запаской его уже не назовешь, – добродушно возразил Эсром.

Нэт кивнула. Ей хотелось сказать, что она не дура и все прекрасно понимает, но она как-то постеснялась.

– Я заметил под днищем маслянистое пятно, – доложил молодой человек. – Мне кажется, из коробки передач вытекла жидкость. Вы обо что-нибудь ударились?

– Да, о камень.

– Понятно, – приуныл Эсром. – Что-то мне не нравится эта жидкость. Такое впечатление, что она какая-то горелая. Надеюсь, из коробки вылилось не все.

Нэт не знала, что ответить на эти слова, смысла которых она решительно не понимала.

Саманта подкралась к ковбою сзади:

– Вы помните меня? Мы встречались в том месте с молочным коктейлем?

– Конечно помню, – ответил он. – Тебя зовут Сэм, не так ли?

– Да! Правильно!

Нэт очень тронуло, что он запомнил имя ее дочери.

– А это Лидди, – положив руку на голову младшенькой, напомнила она.

– Ну, я не мог забыть Лидди, – пожимая маленькую ручку, заверил Эсром.

– Как дела у ваших друзей? – спросила Нэт. – Все ли хорошо в мастерской?

– Спасибо, хорошо. Постепенно растем, – поделился молодой человек и махнул рукой в сторону ее автомобиля. – Надо заглянуть под капот, проверить, все ли там в порядке. Могу я попросить ключи? Хочу попробовать завести машину.

– Конечно. – Нэт нырнула в глубину дома и вернулась с ключами.

– Хорошо. Я скажу, когда закончу.

Поблагодарив, Нэт увлекла девочек обратно в дом. Саманта и Лидди прилипли к окну и, уцепившись пальчиками за подоконник, наблюдали за Эсромом с таким видом, как будто это первый мужчина, которого им довелось увидеть в своей жизни. Вращающийся вентилятор трепал кружева их носочков и шевелил юбки. Нэт суетилась на кухне: посыпала молотой паприкой фаршированные яйца, разрезала кофейный кекс. Потом достала консервированные персики, положила на небольшие листики салата – так, чтобы сироп не капал на выпечку, – и пошла звать Эсрома.

Когда она вышла из дома, «Файрфлайт» уже был прицеплен к пикапу и печально ждал своей участи.

– О нет, – воскликнула женщина, слегка напугав ковбоя, который о чем-то задумался.

Эсром шагнул ей навстречу:

– Да, совсем неважно. Я даже не смог запустить мотор. Подозреваю, что камень повредил коробку передач, почти вся жидкость вытекла. Не исключено, что коробка сгорела.

– А это сложный ремонт?

– Боюсь, что да.

– Черт!

Нэт забеспокоилась. Пол очень расстроится из-за выброшенных на ветер денег, ее недальновидности и всего прочего. Она потерла виски. Впрочем, заметив, как пристально смотрит на нее ковбой, выпрямилась, улыбнулась и пригласила в дом:

– Заходите. Обед на столе.

– Спасибо, но мне надо вернуться в мастерскую, – замахал руками Эсром.

– У вас даже нет времени пообедать?

Она чувствовала себя идиоткой. Зачем было утруждать себя готовкой? Она уже совершенно не скрывала отчаянного желания завести друзей. Нэт вспомнила ту встречу в кафе, жесткий взгляд официантки и свое ощущение покинутости. Одно потрясение всегда вызывает другое. Глаза наполнились слезами. Одна надежда, что Эсром не заметит. Однако неожиданная смена его настроения и участливый тон, как будто ковбой разговаривает со строптивой кобылой, готовой в любую минуту ударить копытом, не позволяли надеяться, что ее состояние осталось незамеченным.

– Извините, бога ради, пообедать время всегда найдется, – проворковал Эсром. – Очень мило с вашей стороны – пригласить меня.

От долгого пребывания на солнце в уголках его глаз образовались мелкие морщинки. Улыбка была очень теплой, хотя зубам, честно сказать, не помешал бы дантист: уж слишком они наползали один на другой, словно доски в заборе, который следовало бы починить.

Оставив сапоги у входа, молодой человек прошел в дом. Увидев стол, заставленный кушаньями, и три разновидности столового серебра, он округлил глаза. О чем она только думала, когда клала на стол матерчатые салфетки? Теперь все старания показались Нэт почти нелепыми: слегка крошащийся кекс; броская композиция из фаршированных яиц, выложенных, как устрицы, в половинках раковин; шелковистые персики, выглядывающие из сиропа.