— Прости, — сказал Фрэнк. — Мне жаль, что так вышло.

— Тогда ты не особенно жалел, — сообщила ему Рене.

Хотя она с самого начала понимала, что он не любит ее, она очень страдала после разрыва.

— Помнишь, как я сказала тебе — «лучше бы ты умер!», — говорила Рене своим мягким, мелодичным голосом. Фрэнк подумал, что он едва не умер. Во всяком случае, тряхнуло его хорошо. — Я вовсе не желала тебе смерти. Я просто хотела сказать, что все еще люблю тебя.

Память оживала медленно, короткими вспышками. Фрэнк вспомнил собаку, которую держал мальчиком, колли по имени Коди. Вспомнил, как отец учил его кататься на лыжах. Прошлое возвращалось, пока ему лечили переломанную ногу. Через два месяца после аварии его перевели в реабилитационный центр. Когда он плавал в бассейне, в уме часто мелькали какие-то образы: лицо, дерево, мгновение жизни. Все равно Фрэнк чувствовал, что заблудился, человек без прошлого, теперь навсегда один в мире.

Его отпустили домой в марте, когда погода ветреная, а небо затянуто облаками, набухающими над горой Хайтоп. В его честь устроили вечеринку в баре Джека Строу, и туда пришли все горожане. Если не считать легкой хромоты, Фрэнк выглядел прекрасно. Над бровью остался шрам, но он украшал его, добавлял мужественности. Фрэнк благодарил родителей за самоотверженность, а друзей и соседей за заботу. Единственный человек, которого он не поблагодарил, был брат, Джесс. Фрэнк о нем начисто забыл.

Ему показывали фотографии Джесса, рассказывали об их приключениях и проделках, в которых Джесс всегда верховодил, но Фрэнк так ничего и не смог вспомнить. Ему говорили, что он сломал ту же ногу, что и Джесс, не правда ли — многозначительное совпадение? Но Фрэнк в ответ только пожимал плечами. Он вспомнил даже учителя математики, мистера Шеннона, но никак не мог вспомнить брата-близнеца. Он вспомнил, как целовался с Рене и как при этом хотел, чтобы на ее месте была другая, — все в точности как она рассказывала. Он вспомнил соседей, имена своих собак и кошек, каникулы, которые проводил у бабушки, но своего брата и лучшего друга, свою вторую половину, человека, который играл в его жизни главную роль, вспомнить не мог. Сидя в затемненной гостиной, просматривая пленки домашнего видео, он совершенно не узнавал мальчика, за которым всегда следовал по пятам и за которого всегда просил прощения. Люди упорно рассказывали ему, что у них с братом сломана одна и та же нога, что они две половины, но Фрэнк не помнил, как вез брата в больницу, как переживал, пока тот лечился.

Семейный врач написал письмо, и Фрэнка из-за умственного расстройства освободили от военной службы.

— Не стоит беспокоиться, — объяснял доктор Фрэнку. — Последствия комы. Такое бывает. Во всех остальных отношениях твой мозг в полном порядке.

Однако Фрэнк чувствовал, что он не в полном порядке. Весной он отпустил длинные волосы. Часами смотрел на деревья, которые росли во дворе родительского дома. Он искал ответы так же, как свет проникал сквозь толщу листьев. Он не мог заснуть, не выпив перед этим нескольких бокалов. Проснувшись после недолгого сна, он тоже выпивал — две-три бутылки пива. Однажды, проезжая мимо заброшенной фермы возле Угорьной реки, он увидел двух женщин в длинных юбках, которые босиком шли по дороге. Молодые, с длинными блестящими волосами. Внезапно налетели лохматые облака, поднялся порывистый ветер, хлынул ливень. Фрэнк затормозил и предложил девушкам подбросить их. На лице у него теперь был шрам, он отпустил черные волосы, и девушки, засмеявшись, ответили: «Отлично, давай!» — и сели в машину. Попутчицы отблагодарили Фрэнка, дав попробовать сигарету с марихуаной — первую в его жизни. Некоторое время спустя они попросили его остановиться, сказав, что приехали домой, хотя поблизости не было видно никакого жилья — простирался один только Ленточный луг, пустынная полоса жухлой травы и кустиков ежевики под аспидно-серым небом. Девушки вышли из машины, а Фрэнк не заводил мотор, сидел и думал о вещах, которые никогда не приходили ему в голову, пока он не выкурил косяк. Он размышлял о том, может ли человек временно покидать свое тело и не это ли произошло с ним, когда он лежал в коме. Через час машина все еще стояла на том же месте, и одна из девушек подошла узнать, все ли в порядке. Она засмеялась, когда он поцеловал ее, а поцеловал он ее потому, что пасмурный день вдруг стал прекрасным, радостным от того, что это милое создание приблизило к нему свой мягкий, влажный рот. Девушка сказала:

— Действуй дальше! Чего ты ждешь?

Поскольку Фрэнк понятия не имел, чего ждет, он овладел ею тут же, в машине, но это совершенно отличалось от секса украдкой с Рене Джейкоб. Это походило на сон, никаких оков, какая-то легкость и свобода.

Оказалось, что новые знакомые из компании, которая устроила лагерь на Ленточном лугу. Эти люди недавно приехали из Нью-Йорка. Поселились в Блэкуэлле, чтобы здесь, на этой сырой, болотистой полоске земли основать коммуну на деньги, которые кто-то из них получил в наследство, и сообща возделывать эту землю. В сельском хозяйстве никто из них не разбирался. Молодых людей звали Пит и Рэттлер, девушек — Дженна, Симона и Роза. В машине Фрэнк был с Розой — красавицей с темно-каштановыми волосами, грудь колыхалась под тонкой тканью блузки. Компания жила в палатках и отчаянно пыталась построить дом, но без особого успеха. Пит поранил пилой почти все пальцы. Фрэнк знал толк в строительстве, заняться ему было нечем, и он предложил свою помощь. Он приезжал каждый день. Когда мать спрашивала его, куда он собрался, отвечал: «Просто покататься». После аварии она боялась перечить ему, хотя прекрасно знала, куда он ездит. Весь город знал.

Фрэнк проводил с новыми друзьями целые дни, каждый вечер он был под кайфом, перепробовал все: и грибы, и мескалин, и гашиш. Он пристрастился к наркотикам и уже не мог без них, как угорь без воды, но, кроме того, он пристрастился к физическому труду. На строительстве дома работал как сумасшедший, пилил бревна на солнце, сняв рубашку, спина болела от тяжелой работы. Он рад был занять себя хоть чем-то — все равно чем, лишь бы не думать о том, что он забыл. По ночам он плавал с новыми друзьями в Угорьной реке, погрузившись в мутную холодную воду, переворачивался на спину и смотрел на звезды. Он сводил компанию на гору Хайтоп, показал им необычную, дикую природу. Все три девушки влюбились в него. Он был мужчина именно того типа — надломленный, одинокий, загадочный, — который, по мнению женщины, нуждается в ее помощи. Выяснилось, что Роза и Пит были парой, как и Рэттлер с Дженной, так что Фрэнку естественным образом досталась Симона. У Симоны были кудрявые темные волосы и чудесная улыбка. До приезда в Блэкуэлл она жила в Нью-Йорке, это она получила наследство — основная причина, по которой ее пригласили в компанию. Похоже, она не очень хорошо знала остальных. Формально она была владелицей фермы, но с этим не особо считались. Симона говорила мало, и Фрэнку это очень нравилось. Он не хотел разговоров. Он хотел просто быть. С ним случилась беда, он чувствовал пустоту внутри себя, словно в ночь аварии превратился в призрак, словно теперь его вены были наполнены снегом, а не кровью. Да, он помнил, кто он такой. Но он ничего не чувствовал.

Люди в городе поговаривали — уж не бесшабашный ли Джесс удерживал своего брата и, потеряв память о Джессе, Фрэнк потерял самого себя. Когда Фрэнк приезжал в город за покупками, людям не верилось, что это тот самый Фрэнк Мотт. Волосы отросли до плеч, лицо сильно загорело, руки налились мускулами от тяжелой работы на ферме. Фрэнк мог поднять мешок цемента весом двести фунтов, и это при больной ноге. Носил он всегда одни и те же джинсы и футболку, на ногах — ковбойские ботинки, подаренные Рэттлером.