Единственный его шанс — если сил, конечно, хватило — влезть на один из балконов второго этажа. Я подошел к ближайшему — ничего, к следующему…

Красная капля на ограждении балкона. Я улыбнулся. Кровь. Свежая кровь.

Собрав все силы и волю в кулак, раненый как-то ухитрился влезть туда. Я отошел и оглядел балкон. Дверь закрыта. Свет выключен, дома, похоже, никого нет. Если живешь на втором этаже, вполне разумно запирать балконную дверь.

Я представил, как он притаился за бетонным ограждением, еле сдерживая тяжелое дыхание, прислушивается, надеясь, что я плюну на бесполезную погоню и уберусь подобру-поздорову, и громко произнес:

— Даю тебе пять секунд на то, чтобы сдаться, в противном случае бросаю ручную гранату на балкон. Пять, четыре, три, два…

Он встал.

Лыжную маску он потерял. Лет сорока, лысина, посеревшее лицо, брюшко. Из старой гвардии. Умелый, наверное, боец и, хотя с РПГ обращался не особенно ловко, думаю, стрелял не в первый раз, да и машин в свое время, уверен, взорвал немерено. Волосы справа сожжены реактивной струей из гранатомета, джинсовая куртка порвана на плече. Я продолжал делать вид, будто держу в руке гранату.

— Покажи руки! — потребовал я.

Он поднял руки над головой.

— Слезай оттуда! — прозвучал мой приказ.

— Я не могу спуститься, я ранен, — застонал он.

— Так, я уже по горло тобою сыт! Ты пытался меня убить. Да я тебе голову оторву!

— Подожди, я сейчас, подожди! — Он осторожно навалился на ограждение, свесился, неловко перекатился и с криком упал на землю.

Теперь я увидел, что Блондинка прострелила ему ягодицы. Рана, судя по всему, поверхностная, но ведь он все время двигался, от стрелка был на приличном расстоянии, так что и это был впечатляющий результат.

К тому же он, стреляя из гранатомета, повредил себе плечо: его разорванная куртка была вся в крови.

Гранатометчик попытался встать, но я наотмашь ударил его по лицу. Он отлетел к стене и с хрипом сполз на тротуар. Из внутреннего кармана куртки выпал разряженный револьвер. К счастью, тридцать восьмого калибра.

Теперь понимаете, в чем преимущество обычных компьютеров перед «маками»? Может, обычные компьютеры и хуже, зато чаще встречаются.

Я подхватил револьвер, проверил барабан, вставил шесть патронов из лежащего в кармане мешочка и помахал револьвером перед бандитом:

— А теперь поговорим.

На верхнем этаже открылось окно, и оттуда высунулся молодой человек.

— Какого черта вы тут делаете?! — выкрикнул он с шотландским акцентом.

— Он хочет меня убить! — взвизгнул раненый.

— Еще слово — и ты покойник, — сказал я тихо, а затем обратился к яппи: — Майкл Форсайт. Управление уголовных расследований. Этот человек только что напал на четырех офицеров полиции. Это арест.

— А если удостоверение показать? — спросил осторожный шотландец.

Тогда я навел револьвер на него:

— Убирайся в свою чертову квартиру, если не хочешь, чтобы я арестовал тебя за противодействие правосудию. Если ты такой нервный, приятель, вызывай чертовых копов! — заорал я.

Парень стремительно втянулся в квартиру и закрыл окно.

Револьвер снова смотрел на бойца.

— На колени, руки за голову! Пошевелишься — оправишься чаевничать с Вельзевулом.

Он подчинился. Я быстро его обыскал. Из заднего кармана вынул бумажник: пятьсот фунтов и водительское удостоверение на имя Джимми Уокера. Деньги я забрал, а бумажник положил на место.

Нагнулся над Джимми, приветливо улыбнулся и прислал ему в ухо рукояткой револьвера. Он повалился ничком.

— Боже… — простонал он.

— На кого ты работаешь? — грозно спросил я.

Он промолчал, тогда я врезал по ране.

— А-а-а! — заорал он.

— На кого ты работаешь? — задал я прежний вопрос.

— На Боди О’Нила.

— Кто это?

— Черт побери, ты что, с дуба рухнул?

— Кто это?

— Командир Белфастской бригады ИРА, — ответил Джимми.

— Ты ведь не собирался убивать пилеров? Целью был я?

— Как ты догадался?

— Ответь мне, шутник, почему я? Что я такого сделал Боди О'Нилу?

— Не знаю. Я выполнял приказ.

— Почему именно гранатомет? Это же расточительно, нет?

— О'Нил сказал, что тебя чертовски трудно убить — больно ты ловок, — и велел, чтобы мы использовали самое убойное оружие. Сэмми сказал, что это ты много лет назад кончил Темного Уайта и пережил несколько покушений, потому предложил использовать для верности противотанковую ракету и посмотреть, выживешь ли ты. Ну а потом мы сообразили использовать РПГ.

— Кто такой Сэмми?

— Напарник мой.

— Пулеметчик?

— Да. А он…

— Женщина-коп его убила. Когда вы получили приказ? Вчера вечером?

— Шутишь? Всего лишь час назад! — с неподдельным удивлением ответил Джимми.

— Что тебе сказали?

— Что ты собираешься отправиться к этой лодке, «Рыжей копне». Приказали немедленно атаковать.

— Вы с Сэмми имели доступ к гранатометам?

— Да. Научились с ними обращаться много лет назад в Ливии. Совсем уж собрались атаковать, как увидели пилеров; чуть было не отказались от операции.

— Ну да, копы решили бы, что вы хотите убить именно их, и могли посчитать, что это нарушает договоренности о прекращении огня.

— Мы не нарушали соглашения, просто пытались убить тебя, ублюдок, — ответил Джимми с вызовом.

Я вздохнул, покачав головой. Как мне хотелось его шлепнуть! Но раз уж я разыгрываю из себя законника, придется оставить этого козла в живых. Если я его пристрелю, полицейские, армия и британское правительство решат, что это было нападение на полицейских — серьезное нарушение Соглашения о прекращении огня. И тогда на улицы выведут армейские подразделения, начнутся аресты отпущенных под залог преступников. Немедленно последует волна ответного насилия. Лоялисты ответят своей атакой, например, на бар католиков или другое их заведение, за этим последуют ответные чистки, а там… кто знает, опять начнется бойня…

Значит, если я не хочу зла своим соотечественникам, то должен оставить этого типа в живых и сообщить полицейским, что он целился из гранатомета не в них, в действительности его целью был человек по имени Майкл Форсайт.

— Последний раз спрашиваю: почему именно я, как ты думаешь? — задал я вопрос.

— Я же сказал тебе: не знаю!

— Ну, может быть, хоть какую-то причину назвали?