спокойствием.

Виктор замер, сглотнул и облизнул пересохшие губы. На скулах заиграли желваки, щеки полыхнули, глаза потемнели, потому что одна эта идея, высказанная вслух, подняла в нем целый шторм эмоций.

– Ты считаешь, что такое возможно? – холодно уточнил он. – Я не мог настолько ошибиться, – добавил тут же более категорично.

– На свете нет ничего невозможного, Виктор. Я нисколько не сомневаюсь в твоей интуиции и опыте в подобных вопросах, но ведь ты сейчас здесь, в моем кабинете. Сидишь напротив и задаешь вопросы. Значит, твой разум сам привел тебя к этим подозрениям. Ты лишь хочешь найти им подтверждение, не так ли?

– Значит, ты исключаешь возможность подобного побочного эффекта и склоняешься к тому, что…? – Темный взгляд из-под бровей сверлил профессора сомнениями, подозрениями, нетерпением.

– Я этого не говорил, – Пьер успокаивающе поднял ладонь, вновь перебивая. – Но ранее я ничего подобного не наблюдал. Думаю, тебе стоит принять во внимание, что я не практикую использование сильнодействующих веществ на абсолютно здоровых людях. Мы прибегаем к временному стиранию памяти только в крайних случаях. Это менее травматично, чем держать человека под воздействием седативных препаратов, сильно подавляющих центральную нервную систему. В моей практике благодаря такому щадящему лечению люди полностью приходили в себя и легче переносили пережитую травму. В твоем же случае ты поступаешь наоборот. Лишаешь человека памяти и даешь сильнейшую встряску нервной системе и психике… Так чего же ты ожидаешь в итоге?

Виктор звучно выдохнул и небрежно отмахнулся.

– Давай оставим чтение нравоучений на потом. Есть миллион других способов устроить себе выброс адреналина, гораздо более опасных. В конце концов, люди соглашаются на это добровольно.

– Если она не подписывала контракт, то, возможно, никакого согласия и не было… – Пьер пожал плечами, а Виктор вдруг вскочил с места, прошелся по комнате, остановился у окна спиной к хозяину дома и в размышлении потер рот и подбородок.

– Этого не может быть, – отрезал он наконец, разворачиваясь. – Ее увезли через два часа после подписания согласно оговоренным условиям.

– При тебе?

– Нет, не при мне. Но это стандартная процедура. Регламент никогда не нарушается и не дает сбоев.

– Ну, на этот раз некий сбой определенно произошел… – Пьер взял со столика бокал с коньяком и сделал глоток, пока Виктор вновь вскипал, осмысливая услышанное. Не то чтобы подобные мысли не посещали его раньше, но все-таки он не давал им хода, не допускал такой вероятности.

– Если вдруг окажется, что эта девушка не та и что она находится у меня не по собственной воле, это меняет все в корне, – заметил он напряженно и очень серьезно, внимательно глядя на дока и не пряча глаза. – Тогда это уголовное преступление. Похищение. Удержание в неволе. Психологическое и сексуальное насилие. Ты можешь считать меня кем угодно, док, но я не маньяк, который не способен себя контролировать.

Док понимающе кивнул и отставил бокал.

– Мне не нравится, как это звучит, но это можно будет считать преступлением, только если она выдвинет обвинения после того, как к ней вернется память, – заметил он, приподняв черную бровь.

– Я бы не стал полагаться на это на сто процентов, учитывая то, какие предпочтения заявлены по контракту.

Профессор осуждающе покачал головой, натужно вздохнул, но все же поднял глаза на Виктора.

– Хорошо. Чего же ты хочешь от меня? – спросил он, сузив глаза и внимательно изучая своего собеседника. Виктор отставил бокал с коньяком на столик.

– Чтобы ты помог мне разобраться с этой девушкой. Я не имею права нарушать действие контракта, но продолжать его исполнение в полном объеме я тоже не могу. Ей нужно постепенно снизить дозу так, чтобы это было безопасно для ее психики. И я бы не хотел афишировать это в клубе и прибегать к помощи местных специалистов. Мне не нужны скандалы… И я не хочу, чтобы эта девушка пострадала по-настоящему. Далеко не все расположены к подобным ролевым играм с реальным погружением. А еще я хочу выяснить, как, почему и по чьей вине могла сложиться подобная ситуация.

– Хорошо. – Профессор встал с места, прошел к письменному столу, открыл один из ящиков, достал довольно увесистый чистый блокнот для записей, взял со стола стаканчик с остро заточенными простыми карандашами и вновь вернулся в свое кресло у камина, приготовившись записывать. – Я тебя слушаю, Виктор. Мне нужно знать, что произошло между вами до подписания контракта и после, а также каковы были ее реакции на происходящие события вначале и потом.

Мужчина стиснул зубы и упрямо повел головой, явно недовольный подобной просьбой, но все же переступил через себя и начал рассказывать.

Виктор вышел из особняка, когда стрелка часов уже перевалила за четыре утра. На бледном, пока еще невнятном по цветовой гамме небе растянулись обрывки сизых облаков, на горизонте горела заря из расплавленного золота, но солнечные лучи еще не добрались до густых теней, отбрасываемых домами и деревьями. Кажется, он порядком надрался, а, возможно, просто вымотался без сна, поэтому решил вызвать такси. Свою красавицу-Бугатти он мог забрать отсюда и через пару дней, когда, как всегда, приедет навестить мать.

Глава 10

На следующий день к Лали вновь явился врач, но уже другой, не такой молодой и не такой формальный. К тому же он оказался французом. Он тоже провел осмотр, взял тесты, задал стандартные вопросы, видимо, по заготовленной анкете, сделал инъекцию, только вел себя более естественно что ли… В его внимательных мудрых глазах читалось если не сочувствие, то полное понимание.

– Как вы думаете, почему вы решились на подобный авантюрный эксперимент? – вдруг спросил он, вызвав у девушки легкий ступор таким неожиданным поворотом беседы.

– Я не думаю… не считаю… вовсе не уверена, что я соглашалась на нечто подобное. Я просто не могла! – наконец выпалила она сбивчиво.

– Вас пугает мысль, что это могло быть вашим добровольным выбором?

– Такого не могло быть! Меня пугает, что я здесь вопреки своей воле! И я не понимаю, что со мной собираются делать!

– В таком случае, как вы думаете, по какой причине вы могли оказаться здесь вопреки своей воли? Любые предположения, которые первыми придут в голову.

Девушка нахмурилась, вновь поставленная в тупик подобной прямолинейностью.

– Меня заставили, – уверенно кивнула она, но потом все же добавила уже более растерянно: – Или я была вынуждена все подписать…

– Вынуждены? – врач недоверчиво приподнял левую бровь.

– Я не знаю… Это всего лишь предположение, которое первым пришло в голову, как вы и просили! – несколько раздражилась она, потому что ей будто бы не верили,