10 июня 1940 года, когда Италия вступила в войну после 9 месяцев проволочек, ее современный флот представлял на первый взгляд очень серьезную угрозу. На бумаге сохранялось численное равенство между итальянским флотом и морскими силами союзников. Однако итальянцы располагали тремя преимуществами. Первое: они занимали господствующее центральное положение в Средиземном море. Второе: они имели подавляющее превосходство в авиации, что могло оказать решающее влияние на ход морских операций на этом замкнутом театре. Третье: ужасающее состояние обороны, особенно ПВО, баз Королевского Флота и ничтожные силы британской армии на Среднем Востоке.

Тем не менее, соотношение морских сил выглядело не столь мрачно, особенно в линкорах, о которых идет речь в данной книге. В этом классе кораблей англо-французский флот имел значительное преимущество. Из 6 итальянских линкоров (4 старых модернизированных и 2 только что построенных с 381-мм орудиями) только 2 были действительно готовы к боевым действиям в начале июня. Зато у союзников линкоров было более чем достаточно. В Александрии стояли корабли Средиземноморского флота адмирала сэра Эндрю Каннингхэма. В это время в его распоряжении находились его старый флагман «Уорспайт», построенные в то же время «Малайя», «Ройял Соверен» и «Рэмиллис», а также их ровесник — французский «Лоррен». Хотя из этой пятерки только «Уорспайт» прошел модернизацию, все они надежно удерживали господство в Восточном Средиземноморье. Вряд ли итальянцы посмеют встретиться с ними в открытом бою[62], даже когда в строю будут все их линкоры.

В Западном Средиземноморье ситуация тоже выглядела благоприятной, так как французы держали там главные силы своего флота. Здесь дислоцировались их лучшие линкоры «Дюнкерк» и «Страсбург», современные и быстроходные. Вместе с ними действовали ветераны «Бретань» и «Прованс».

Как пишет Стефен Роскилл, дуче еще в марте 1940 года выпустил директиву, требующую от флота в случае начала войны активных действий, хотя директива была сформулирована довольно туманно: «Вести наступление во всех пунктах Средиземного моря и за его пределами». Граф Чиано, министр иностранных дел Италии, в своем дневнике прокомментировал это указание далеко не так радостно. В тот день, когда Италия вступила в войну, он записал: «Началась авантюра. Пусть бог хранит Италию!» В конце концов его взгляд оказался гораздо более трезвым, чем непомерные аппетиты Муссолини. Именно линкорам Королевского Флота пришлось дать первый урок диктатору.

Сначала союзники смотрели на ситуацию сквозь розовые очки. Однако уже через несколько дней после падения Франции и подписания ею перемирия положение резко изменилось. Впрочем, союзники с самого начала военных действий захватили инициативу «во всех пунктах Средиземного моря и за его пределами».

«Мы получили сообщение о том, что Италия объявила войну в 19.00. Флот был сразу переведен на двухчасовую готовность, а „Рэмиллис“ прекратил текущий ремонт», — вспоминал адмирал Каннингхэм. К полудню 11 июня Средиземноморский флот уже находился в море, обшаривая Центральное Средиземноморье в поисках итальянцев. «Уорспайт», «Малайя», авианосец «Игл», 2 крейсера и 9 эсминцев осмотрели район к северо-западу от Крита, а потом повернули на запад, надеясь нанести удар по итальянскому судоходству в центральном бассейне. Они вернулись 14 июня, не заметив никаких признаков противника, ни в море, ни в воздухе. Однако при этом был потерян старый крейсер «Калипсо», его на обратном пути потопила итальянская подводная лодка в ходе умелой и отважной атаки. В конце июня «Ройял Соверен», «Рэмиллис» и «Игл» еще раз вышли в море, чтобы прикрыть несколько конвоев.

События сразу начали развиваться стремительно. 12 июня 4 английских крейсера обстреляли Тобрук, а 14 июня 4 французских крейсера, вышедшие из Тулона, нанесли удар по Генуе. 20 июня французские линкоры совершили первый военный поход. Адмирал Тови вышел из Александрии, имея с собой «Лоррен», 2 английских и 2 французских крейсера, чтобы обстрелять Бардию. Операция была проведена в ночь 20/21 июня без всякого противодействия со стороны итальянцев. К несчастью, это оказался первый и последний случай, когда орудия французского линкора вели огонь по войскам Оси. Уже 22 июня в Компьене было подписано так называемое перемирие, и ценный союзник на Средиземноморском театре пропал. Позиции англичан оказались под столь значительной угрозой, что некоторое время всерьез рассматривался вопрос о полном выводе флота из Средиземного моря[63].