— И что?

Паша переводит на меня свой взгляд и крепко сжимает челюсти. Я впервые вижу его таким недовольным, но всё равно не останавливаюсь и в полной мере показываю своё дурное настроение.

— Если что-то не нравится — тебя никто здесь не держит, — развожу руками.

Щёки вспыхивают, когда я понимаю, что мой ответ прозвучал довольно резко и обидно. Подхожу к бару, чтобы взять что-то из напитков и успокоиться, но Скориков поднимается со стула и выходит из комнаты. Сперва я думаю, что он в душ и вот-вот вернётся, но вместо этого с грохотом хлопает входная дверь.

Просто прекрасно!

Застываю, оглядываюсь по сторонам. На журнальном столе лежит огромный букет цветов и бумажный пакет из дорогого магазина алкогольных напитков.

Я ведь соскучилась. Искреннее соскучилась по Паше. И тоже с нетерпением ждала нашей встречи, но в итоге сама всё испортила.

— Придурок… — шепчу себе под нос и бросаюсь следом.

Обуваю сапоги, накидываю на плечи пальто. Выбежав в коридор и, не дождавшись лифта, я спускаюсь по лестнице вниз и пролетаю мимо стойки ресепшн.

Можно представить, что сейчас думают о нас сотрудники отеля, но в данный момент это мало меня волнует.

Когда выхожу на улицу, то вижу издалека высокую фигуру Скорикова, которая сливается с толпой. Ускоряясь, я снова раздражаюсь и злюсь. Слёзы душат и подкатывают к глазам.

— Паша! — громко выкрикиваю ему вслед.

Уверена, он прекрасно слышит мой голос, но тоже показывает свой непростой характер. Скориков ждал меня много часов подряд. Я не предупредила, не написала. Хотя могла.

— Да подожди ты! — снова кричу. — Паша!

Скориков сворачивает за угол, я следом за ним. Перехожу на бег, но на одном из участков дороги, прямо у магазина ортопедических товаров, поскальзываюсь и теряю равновесие.

Сначала я тщетно пытаюсь ухватиться руками за воздух, но затем чувствую острую боль, пронзающую затылок.

* * *

Включаю телефон и вижу на экране много уведомлений. Они от мужа.

Быстро набираю Натану сообщение о том, что я не справилась с поставленной задачей и всё провалила. Левицкий тут же отвечает, успокаивает. Словно не занят другой. Будто волновался и не находил себе места. Я верю, что так и есть.

В номер приносят лёд, я откладываю телефон и сажусь на высокий стул. Тихо ойкаю, когда Паша прикладывает холодный компресс к моему затылку.

— Болит? — спрашивает спокойным голосом.

— Терпимо.

— Уверена, что нам не стоит ехать в больницу?

Скориков стоит прямо за моей спиной. Так близко, что я могу почувствовать аромат его одеколона и пробивающую дрожь энергетику. Именно поэтому усидеть на высоком стуле у меня не получается — я постоянно ёрзаю от волнения.

— Уверена, — отвечаю Паше. — Я же сказала, что это был мой план, чтобы ты обернулся.

— Да уж. Оригинально получилось.

Я не вижу лица Паши, но сейчас почему-то уверена, что он улыбается. Градус напряжения между нами стремительно ползёт вниз.

Обхватываю ладонями чашку с горячим чаем, смотрю в экран телевизора. Скориков обернулся, стоило мне закричать от боли. Толпа обступила меня со всех сторон, Паша с трудом прорвался и присел на корточки. Он видел, что мужчин, любезно желающих мне помочь было предостаточно. Видел… и будто бы ревновал.

После того как я сказала, что нормально себя чувствую, Скориков подхватил меня на руки и потащил обратно в отель. Было стыдно, волнительно. Я прятала лицо, уткнувшись в его шею и чувствовала, как краснею начиная от макушки до самых пяток. Паша же остыл, сдался. И перестал злиться.

— Наверное, мне стоит извиниться, — произношу на одном выдохе. — Я была грубой, не стоило срываться. Обычно, во время месячных или за несколько дней до них я веду себя как сука.

— Я заметил, — отвечает Скориков.

— Эй! Ты мог бы хотя бы попытаться и сказать, что это не так!

Паша коротко смеется и отвлекается, когда в комнате раздаётся звонок мобильного телефона. Просит меня придержать лёд, а затем выходит в спальню. У нас забронирован просторный двухкомнатный люкс с джакузи, полным баром, огромной кроватью и видом на ночной город.

Скориков отвечает на звонок, разговаривает негромко и приглушённо, но мне всё равно удаётся расслышать, о чем идёт речь. Примерно. Кажется, не только я хотела бы видеть сегодня Пашу. Вот незадача.

Закончив разговор, Скориков возвращается в комнату и снова забирает у меня лёд. Затылок побаливает, но не критично. Скорее всего, останется подкожная гематома.

— Хватит, — качаю головой. — Мне уже лучше.

Паша не спорит. Он достает из шкафа два бокала на высокой тонкой ножке и откупоривает бутылку с вином. Я перевожу взгляд на роскошный букет цветов и понимаю, что не смогу его забрать. Надеюсь, Скориков понимает это. Пустая трата денег. При чем в этот сезон — огромных денег.

— Итак, мои извинения приняты? — спрашиваю с улыбкой.

— Приняты, — отвечает Паша, глядя мне в глаза. — Ты так и не дала мне свой номер телефона, Влада. Я мог бы узнать его у Артура, но думаю тебе бы не понравилось это.

— Ты прав. Молодец, сечёшь фишку.

— Писать тебе в соцсетях оказалось пустой затеей. Последний раз Владислава Левицкая появлялась онлайн ещё днём. Я было подумал, что ты снова не приедешь. Ждал тебя с семи вечера, испытывая целую гамму не совсем приятных эмоций.

— Верю. Я задержалась на работе, а телефон просто-напросто разрядился.

— Мне кажется, что с этого и стоило начинать, когда ты вошла в номер.

Скориков опирается бёдрами о столешницу, делает глоток вина и отводит взгляд в сторону. Задумчивый, серьезный. Сегодня он останется ночевать в гостинице, поэтому пару бокалов точно не будут лишними.

— Я ведь попросила прощения, — проговариваю тихо. — Зачем ты заставляешь меня снова оправдываться?

— Это не так. Я просто пытаюсь разобраться.

Встаю со стула и подхожу к Паше почти вплотную. Без каблуков я кажусь совсем низкой в сравнении с ним.

Скориков смотрит на меня сверху-вниз, мажет взглядом по губам и шее. У меня выступают мурашки, когда он так делает.

— Ты ведь прекрасно знаешь, какое влияние имеешь на меня, — произносит Паша совсем негромко. — Стоит пальцем поманить, как я бросаю все свои дела и словно щенок бегу на встречу, которая в лучшем случае проходит два раза в месяц.

Его претензии вполне обоснованы, но мне снова хочется вспылить, чтобы не дать даже шанса подумать о том, что может быть иначе. Гашу эмоции, делаю вдох и выдох.

— Паш, чтобы убрать лишние вопросы, я скажу, как есть. Только поклянись, что это останется между нами.