Отступив шагов на пятьдесят, сотня быстро перестроилась в несколько рядов и закрылась щитами – магическими и обычными. Это построение выбрали не случайно. Оно служило не столько защитой, сколько для сокрытия действия самых сильных колдунов, до которых, наконец, дошла очередь показать, на что они способны.

На посохах засияли триграммы, и высвободившаяся энергия напитала собой каркас всего лишь одного, но мощного, многофункционального и оттого сложного по структуре заклинания. Девять колдунов, каждый из которых заблаговременно запомнил свою часть, создали конструкцию, которую способен увидеть лишь обладатель истинного зрения, а заметить в кажущемся нагромождении силовых линий упорядоченность смог бы только маг или колдун с великолепной памятью и пространственным мышлением.

Заклинание готово. Получив толчок в виде триграммы-активатора, оно устремилось вперед и вниз – под землю, где приступило к тому, для чего и создавалось.

Подавляющее большинство перебравшихся через овраг Бирисов не успели среагировать. Солидный кусок склона превратился в зыбкую топь, селью сошедшую на дно, увлекая с собой жертвы. Не погребенные под десятками тонн видоизменившейся земли и глины еще кричали и ругались, барахтаясь во вдруг возникшем болоте, когда из грязи вынырнули тонкие, длинные белесые корни. Они словно гигантские личинки жуков-пожирателей хватали всех подряд и практически без усилий утаскивали в глубину породившей их коричневой слякоти.

Ужас обуял тех, кому повезло остаться наверху и стать свидетелями расправы.

В этом состоянии им не позволили долго находиться. Рыси, рассыпавшись цепью, стреляли из луков, метали короткие копья, топорики и выплескивали различные заклинания. Казалось, неудержимая волна обрушилась на застывших, неспособных к организованному отпору врагов. Не прошло и пары минут, как все закончилось. Почти две сотни Бирисов нашли последнее пристанище на дне злополучного оврага и на его обрывистых берегах. Остатки отряда вторжения пытались воспрепятствовать действиям Рысей и даже смогли убить стрелами и магией десяток слишком увлекшихся и не смотревших по сторонам защитников, но это уже ничего не решало. Все понимали, что победа осталась за хозяевами территории.

– Преследовать будем? – спросил уставший Богур.

Бореол кивнул, разглядывая очередной длинный порез на предплечье. Когда его получил и от кого, он опять совершенно не помнил.

– Да. Позволять шляться чужаками по нашим землям и творить зло – непозволительная для нас роскошь, – ответил вождь. – Делаем короткий отдых, зализываем раны и хороним павших. Затем в дорогу. А пока отряди пару троек и отправь их на разведку.

– Как прикажешь. – Богур склонил голову в знак подчинения и уважения. Вождь Рысей этого достоин.

Город ожидаемо не произвел на меня впечатления. Примерно так и описывают в книгах средневековые поселения. Опоясывающая Родхол стена из потемневших глыб поднимается на три человеческих роста. Из-за гребня проглядывают редкие рыжие черепичные крыши домов. Обзор частично перекрывают квадратные башни, растущие на неравном расстоянии друг от друга. В центре виднеется замок. Кстати, тоже так себе. Мой с такого расстояния выглядит куда как внушительнее и неприступнее. Чем ближе мы подъезжали, тем больше я подмечал следов, говорящих о скудости или жадности хозяина этих мест. Ров заболотился и зарос. Раствор в стыках кладки от времени раскрошился и выветрился. При желании можно наверх забраться и без помощи лестницы.

Возможно, где-то имеются населенные пункты, оказывающие менее удручающее впечатление, только до них еще добраться надо. Со слов Зурима выходило, что Родхол не просто «огромный» город, а чуть ли ни центр просветительской мысли баронств. Ну прямо-таки мегаполис и наукоград в одном месте. Смешно.

После положенной мзды при въезде мы окунулись во внутреннюю атмосферу городских улиц. Что про город сказать? Большая вонючая деревня на пять-шесть тысяч жителей. Узкие проезды. Строения стоят почти вплотную. В некоторых местах соседям не требуется выходить на улицу, чтобы поздороваться. Достаточно высунуть из окон руки и пожать. Удушливое амбре жизнедеятельности горожан моментально прочистило мой нос от появившегося за время пути насморка. Я, конечно, немного иронизирую, но канализации тут нет – сто процентов. Зато мощенная камнем мостовая есть. Одна. Она тянется от южных ворот, через базарную площадь, мимо храма какому-то богу, огибает замок и виляет дальше, упираясь в тыльную часть северного барбакана. Остальные улочки, переулки и на вид междузаборные тропки никакого покрытия, кроме грязевого, по предоставленным моими людьми сведениям, не имеют. Боже упаси тут жить! Уже то, что придется провести здесь, улаживая дела, неизвестно сколько времени, вызывало уныние. Понимая, что подобный настрой в будущем только помешает осуществлять планы, я старался смириться или абстрагироваться от окружающей реальности, но пока не получалось.

Разглядывая с умеренным интересом и налетом брезгливости зашарпанные архитектурные достопримечательности, я не заметил, как добрались до двухэтажного постоялого двора. Слякоть у входа еще больше испортила настроение. Придется ведь слезать с коня и переться по колено в этой жиже. Блин, неужели нельзя сделать хотя бы деревянный настил?

– Фиш, ты уверен, что нам сюда? – высказал я сомнение, всматриваясь в череду луж между нами и выбранным заведением. Интересно, какая из них самая глубокая?

– «Золотой Белиш» достойный постоялый двор, и кормежка тут приличная. Дворяне и купцы его давно облюбовали, – уверил десятник и, ничуть не смущаясь, спрыгнул на землю, разбрызгивая жижу. Остальные тоже не замедлили испачкаться. Пришлось последовать общему примеру. Каждый снял чересседельные сумки с личными вещами, поделенным поровну золотом и флягами с соком Молочных Деревьев.

Распределить груз была моя инициатива. Посчитал, что яйца в одной корзине хранить накладно. Мало ли что в дороге случится? Фиш, правда, противился такому подходу. Он был готов волочь весь «фонд благосостояния» на себе, мотивируя тем, что доверять богатство кому бы то ни было негоже (десятник не уставал периодически намекать на мутантов, все уши прожужжал), а мне как барону не пристало. Я пресек его параноидально-хомячьи поползновения и просто, без объяснений, приказал поделить драгоценную поклажу.

К моему удивлению, Фиш успокоился и молча выполнил распоряжение. Все-таки хорошо быть полновластным владетелем. Приказал – сделали. Надо чаще практиковать подобный подход. А то я по привычке, будто до сих пор замдиректора на фирме, разъясняю свои решения новичкам. В новой жизни от этого нужно избавляться. Посчитают слабым и схарчат. События с участием управляющего и капитана подтверждают сей факт.

Рыжий служка-подросток принял поводья Черныша и, заприметив мой недовольный взгляд, принял его на свой счет и затараторил:

– Не извольте беспокоиться. Ваши лошади будут почищены и накормлены отборным овсом.

Я достал серебряную монету и сунул юнцу в руку.