Затем ее гнев принял столь же ужасные масштабы, сколь и опасалась Мэри. Поначалу мать вообще отказывалась верить этой истории. Но постепенно ее настроение менялось от сомнений в ее правдивости к порицанию тех, кто оказался в ней замешан. Мистер Коллинз был жестоко обманут, а уж какими путями, ей не хотелось и думать. Кто знал, как Шарлотта Лукас смогла заманить его в такую ловушку? Миссис Беннет всегда считала ее хитрой и ненадежной девицей. Хозяйка Лонгборна надеялась, что помолвка все еще может быть разорвана. Если нет, то она желала, чтобы они никогда не нашли друг с другом счастья. Поступи Элизабет так, как должна была, и прими предложение мистера Коллинза, сейчас именно миссис Беннет, а не леди Лукас планировала бы свадьбу дочери. Однако никто не обращал внимания на ее слова, и желания ее всегда оставались без внимания.

Когда мистер Коллинз наконец вернулся, атмосфера видимой вежливости на несколько тягостных часов была восстановлена. За ужином миссис Беннет даже удалось холодно поздравить его, однако сказать, что вечер выдался приятным, было нельзя. Все, за исключением будущего жениха, были подавлены. Только он казался невозмутимым, без тени смущения упоминая о своей дорогой Шарлотте и отмечая, как часто бывает, что первоначальная неудача в итоге оказывается скрытым благословением, предвещающим награду еще большей ценности.

– К счастью, в вашем случае, – заметил мистер Беннет, – времени между этими двумя событиями прошло совсем немного, не так ли?

Мистер Коллинз, ничуть не сконфузившись, согласился: это действительно так и он считает невероятной удачей, что не пришлось слишком долго ждать своего счастья. Возможно, слушателям больше пришлось бы по душе известие о том, что он не намерен более беспокоить их своим присутствием в Лонгборне, а как можно скорее вернется в Кент, чтобы уладить свои дела. Мистер Коллинз надеялся, однако, что Беннеты не будут возражать против того, чтобы он снова посетил их через несколько недель. Поскольку он и его любезная Шарлотта должны были сочетаться браком в Меритоне, было бы очень удобно, если бы он смог снова убедить их принять его в качестве гостя.

Невозможно было сказать, была то благодарность в умах сидевших за столом за то, что кузен так скоро уезжает, или разочарование в том, как быстро он собирается вернуться, но по окончании обеда лишь мистер Коллинз казался довольным тем, как развиваются события. С видом полного удовлетворения он отложил салфетку.

Его отъезд ничуть не улучшил настроения миссис Беннет. Как и следовало ожидать, ее выводили из себя частые визиты леди Лукас, которая, пребывая в первоначальном шоке от новости Шарлотты, казалось, на мгновение отбросила свою обычную почтительность и не упускала случая признаться подруге, как восхитительна была перспектива столь почтенного и скорого замужества ее старшей дочери. Это не могло не напомнить миссис Беннет о продолжительном и необъяснимом отсутствии мистера Бингли, который, казалось, не спешил вернуться в Незерфилд и сделать Джейн предложение, которого хозяйка Лонгборна так открыто ожидала. Она даже устала отчитывать Элизабет, которая никак не проявляла должного чувства вины за то, что произошло, независимо от того, как часто ей на это указывали. Униженная и обиженная, миссис Беннет искала себе новую цель, и вскоре Мэри ощутила на себе всю силу неудовольствия матери.

Перебирая в уме все подробности того, что произошло за несколько дней до предложения мистера Коллинза, миссис Беннет быстро убедилась, что Мэри знала о намерениях Шарлотты по отношению к мистеру Коллинзу больше, чем до сих пор показывала. В течение долгих бесцельных часов она пыталась вытянуть из дочери любую информацию, которая могла бы дискредитировать Шарлотту.

– Когда я сказала тебе, что готова рассматривать тебя как потенциальную кандидатуру для мистера Коллинза, ты, помнится, ответила мне, что уже слишком поздно. Любопытно, Мэри, что же ты имела в виду? Ты знала, что Шарлотта планирует его окрутить?

– Право, я не могу сказать, мама. Я лишь заметила, что мисс Лукас часто бывала в его обществе и уделяла ему много внимания. По-моему, мы все сошлись на мысли, что с ее стороны было очень любезно отвлечь его от Лиззи.

– Она, безусловно, в этом преуспела, – заявила миссис Беннет. – Отвлекла его, чтобы тот сделал ей предложение, на которое рассчитывали мы! Понять не могу, почему ты не сказала мне об этом. Говорю тебе, я должна была сразу же положить этому конец.

– Полагаю, мистер Коллинз уже решил, что если он не может заполучить Лиззи или Джейн, то найдет себе невесту где-нибудь еще. Не думаю, что это целиком заслуга Шарлотты. Мне кажется несправедливым винить ее в том, что ей улыбнулась удача.

– Как ты можешь быть такой глупой! Я уже говорила, и неоднократно – заполучить его должна была одна из вас. Лиззи повела себя своевольно и безнравственно, не приняв его предложение, а ты даже не удосужилась попытаться. Нас обошла эта хитрая дерзкая девчонка Лукасов, это невыносимо. Вы с Лиззи виноваты, и я не могу вам этого простить.

Судя по всему, напоминать миссис Беннет о разговоре, в котором Мэри предлагала себя в качестве невесты мистера Коллинза, и о ее категорическом отказе, не имело никакого смысла. Мэри знала, что это лишь разожжет адское пламя внутри матери еще сильнее. Ее присутствие и так всегда раздражало миссис Беннет, а теперь доводило ту почти до белого каления. Ежедневные занятия Мэри на фортепьяно просто невыносимы для ее слуха, а ее книги заполонили всю гостиную. Как она могла не заметить гадкие чернильные пятна на своих пальцах? Она должна стереть их сию же минуту. Это же не какая-то счетная контора, а она – вовсе не конторский служка. Неужели она ничего не может сделать со своими волосами? У матери так и чесались руки отыскать ножницы. Неужели она не может надеть более подходящее платье? Вода в болоте и то более приятного цвета.

Однако ничто так не раздражало миссис Беннет, как очки Мэри.

– Я предупреждала тебя, что ни один мужчина не женится на тебе, если ты их наденешь, и, боюсь, я оказалась права. Будь моя воля, возможно, сейчас все было бы совсем по-другому. Но этого мы никогда не узнаем.

Мать все продолжала и продолжала. Волны ее неудовольствия захлестывали Мэри, как бурное и безжалостное море. Мэри нечего было сказать в ответ, негде было спрятаться. Когда мистер Коллинз вернулся спустя две недели, она почти испытала облегчение, поскольку его присутствие требовало от миссис Беннет сдерживать свои жалобы и придирки, по крайней мере на людях.

Мэри надеялась, что приезд их кузена побудит Шарлотту вновь приехать в Лонгборн. Когда-то она была здесь постоянной гостьей, но с тех пор, как объявили о ее помолвке, больше не появлялась. Мэри понимала, что мисс Лукас не приезжала сознательно, зная, что ее присутствие оскорбит миссис Беннет, однако подозревала, что, помимо этого, подруга избегала Элизабет. Последняя встреча стала болезненной для них обеих, и в результате их связь ослабела. Иногда Мэри казалось, что она скучает по Шарлотте даже больше, чем Лиззи. Она привыкла считать мисс Лукас подругой и очень остро переживала ее потерю, но при сложившихся обстоятельствах сочла неблагоразумным рисковать и вызывать неодобрение матери, отправившись в Лукас-Лодж самой. Прошло некоторое время, прежде чем они с Шарлоттой снова встретились. Однажды перед чаепитием мистер Коллинз привел ее с собой, держа под руку.