Синий традиционно считается цветом печали, но в жизни и культуре многих народов, включая древних египтян, индусов и племя туарегов из Северной Африки, синий цвет и синие вещи занимают особое место. Многие компании и организации считают темно-синий спокойным и вызывающим доверие[436], используя его для оформления своих логотипов и униформы сотрудников. Вряд ли они задумываются над тем, что скоростью, с которой он приобрел такую респектабельность, темно-синий обязан военно-морскому флоту (отсюда и название «военно-морской синий» (navy blue)) — морякам требовалась стойкая расцветка, которая будет с равным успехом сопротивляться воздействию и солнца, и моря.

В конце XII века французская королевская семья приняла новый герб — три золотые лилии на лазурном поле — в знак преклонения перед Пресвятой Девой[437]. Европейская знать, выскакивая из доспехов от восторга, устремилась вслед за ними[438]. В 1200 году только 5 % европейских геральдических гербов имели лазурь в своем составе; к 1250 году таких было уже 15 %; к 1300 году — четверть, а к 1400 году — уже почти треть[439]. Недавно проведенные в 10 странах опросы показали, что в четырех из них синий был самым любимым цветом, далеко превосходя остальные[440]. Схожие опросы, проводившиеся со времени окончания Первой мировой войны, давали схожие результаты. Похоже, синий, некогда считавшийся цветом выродков и варваров, завоевал мир.

В апреле 630 года н. э. буддийский монах из танского Китая Сюаньцзан по пути в Индию отклонился от маршрута на 1000 миль, чтобы заглянуть в одно любопытное место на территории современного Афганистана. Его манили два огромных изображения Будды, высеченные веком ранее в скале в долине Бамиан. Обе статуи были украшены великолепным орнаментом. Более крупная — 53-метровая — была окрашена кармином; та, что помельче, более старая — облачена в рясу ультрамаринового цвета, который составлял основную (и самую знаменитую) статью экспорта из этого региона. В марте 2001 года, почти через 1400 лет после путешествия Сюаньцзана, правительство талибов объявило изваяния фальшивыми идолами. Статуи обложили динамитом и взорвали[441].

Сейчас Бамианская долина — глухой и труднодоступный уголок, но некогда он находился на одном из самых динамичных и значительных торговых маршрутов мира. По Великому шелковому пути, проходящему по горам Гиндукуша, караваны перевозили товары между Востоком и Западом. Ультрамарин впервые отправился в путешествие по этому пути в тюках на ослах и верблюдах в форме кусков камня под названием азурит. Когда груз достигал берега Средиземного моря в Сирии, его перетаскивали на корабли, которые брали курс на Венецию, а уже оттуда азурит расходился по Европе. Само слово «ультрамарин», образованное от двух латинских корней — ultra (запредельный) и mare (море), — указывает, что это был цвет, за которым шли не одну милю. Ченнино Ченнини, итальянский художник периода Возрождения и автор трактата Il libro dell’arte («Книга об искусстве»), писал об ультрамарине: это «краска благородная, прекраснейшая и совершеннейшая из всех красок, которой нельзя нахвалиться»[442].

История этого синего цвета начинается глубоко под землей. Ляпис-лазурь[443] (синий камень по латыни) сегодня добывают в разных странах — от Китая до Чили.

Однако главным источником этого минерала насыщенного «цвета ночи», который использовали для получения ультрамаринового пигмента на Западе вплоть до XVIII века, были шахты Сары-Санг, затерянные в горах современного Афганистана, примерно в 400 милях к северо-востоку от Бамиана. Шахты пользовались такой же известностью, как и изваяния Будды: Марко Поло, посетивший их в 1271 году, писал о «высокой горе, где добывают лучший и чистейший синий»[444].

Ляпис-лазурь считается полудрагоценным[445] камнем, но на деле это смесь различных минералов. Своей глубокой синей расцветкой она обязана лазуриту, а нежными вкраплениями белого и золотого — соответственно силикатам (включая кальцит) и «золоту дураков» (железному пириту). Камни ляпис-лазури целиком использовали в декоративных целях в Древнем Египте и Шумере, но в качестве пигмента он стал известен много позже. Он не только с трудом поддается помолу, но многочисленные включения и примеси могут придать полученному пигменту разочаровывающий серый оттенок. Для того чтобы добыть из ляпис-лазури действительно стоящий краситель, необходимо прибегнуть к сложному процессу экстрагирования из нее синего азурита. Для этого тщательно измельченный минерал смешивают с живичным скипидаром и льняным маслом или воском, а потом нагревают, чтобы получить однородную пасту. Затем ее перемешивают в щелочном растворе — «так, — писал Ченнини, — как рукой месят тесто для хлеба»[446]. Постепенно синий вымывается щелочью и осаждается на дне. Несколько последовательных перемешиваний, каждое из которых делает раствор все более серым, позволяют извлечь из смеси синий компонент полностью. Последняя экстракция даст только бледный оттенок, известный как «ультрамариновая зола».