Назарбаев предложил собраться в Алма-Ате всем республикам бывшего Союза. Одиннадцать президентов подтвердили свое участие в этом саммите. Каждый понимал, что это исторический шанс не просто укрепить собственную независимость, но и окончательно распроститься с надоевшим всем Горбачевым и обрести подлинную независимость. В состав азербайджанской делегации решено было включить и Мурада Керимова.

Он собрал свою сумку, уже зная, что они пробудут в Алма-Ате только полтора дня. Все было готово для подписания Алма-Атинской декларации, и все понимали важность этого события в истории страны. Мурад приехал в аэропорт за два часа до назначенного времени. Он сидел в комнате для официальных делегаций, ожидая, когда подъедут остальные. Вчера вечером он опять звонил Карине, и она опять не отвечала. Он подумал, что нужно позвонить ее матери, наверное, Карина переехала к ней. Он не хотел признаваться даже самому себе, что жалел о разрыве, обо всем, что с ними произошло, и больше всего переживал за их последнюю встречу, во время которой вел себя как человек, лишенный всяких чувств и эмоций. Ему казалось тогда, что это к лучшему, что так будет правильно. Все равно их не могли связывать никакие близкие отношения. Несмотря на то что в Алма-Ату для подписания Договора приехали обе делегации – азербайджанская и армянская, на границе продолжались интенсивные боевые действия. И оба президента понимали, что самые главные испытания еще впереди.

Муталибова уберет оппозиция уже через несколько месяцев. Тер-Петросян продержится еще несколько лет. Но его тоже уберет военная оппозиция карабахских сепаратистов, пришедшая к власти после его вынужденной отставки. Может, поэтому, они, словно предчувствуя свои будущие поражения, были так мрачны и молчаливы во время подписания этой декларации. Ельцин, приехавший раньше других, шутил, весело улыбался, общался с приехавшими. Казалось, он чувствовал облегчение, избавившись от опеки союзного центра. Шушкевич ходил угрюмый. Он понимал, что народ никогда не простит тех, кто подписал эти Беловежские соглашения. Но искренне считал, что они спасают народы, заключая этот Договор и создавая Содружество. В отличие от него Кравчук больше думал не о прошлом, а о будущем. Его волновал целый комплекс вопросов, которые нужно согласовать с остальными президентами, и особенно с Ельциным. Необходимо было раз и навсегда закрепить нерушимость существующих границ, иначе не избежать претензий на Крым, когда-то переданный из состава Российской Федерации Украине. Договариваться и по Черноморскому флоту, на который обязательно начнет претендовать Россия.

Сначала шли переговоры президентов. Сюда приехал даже Мирча Снегур, готовый вместе с другими подписать документы, гарантирующие независимость Молдовы. Только грузинский президент не приехал на этот саммит, но в Тбилиси все было настолько плохо, что его старались даже не вспоминать. В столице Грузии вооруженная оппозиция штурмует Дом правительства. Зато в Алма-Ату прибыл новый Президент Таджикистана Рахмон Набиев, готовый подписать все документы.

Когда одиннадцать президентов разместились за одним большим столом, руководители Азербайджана и Армении сели рядом – всех президентов сажали в порядке русского алфавита. Поэтому первым подписывал документы Муталибов, следом за ним – Тер-Петросян и уже потом все остальные.

Мурад сидел в зале, глядя на эту историческую картинку. «Сегодня официальные похороны Советского Союза», – услышал он за спиной знакомый голос и, обернувшись, увидел Степана Горелика, знакомого украинского публициста, с которым они познакомились во время совместной поездки в Югославию.

– Добрый день, – обрадовался Мурад.

– Здравствуй, – протянул ему руку Степан. Он был одет в какой-то поношенный серый пиджак и темные брюки. Рубашка была расстегнута, он вообще терпеть не мог галстуков. – Исторический момент, – иронично произнес Горелик, усаживаясь рядом с Мурадом, – похороны империи. Не каждый день такое увидишь.

– Почему похороны? Может, трансформация? – возразил Мурад.

– Нет. Конечно, похороны. Ты посмотри на их лица, они ведь все это чувствуют. Условно их можно разделить на три группы. Первая – «победители». Это те, кто радуется, что можно наконец избавиться от надоевшего всем Миши Горбачева, – Борис Николаевич и Леонид Макарович. Посмотри, какие у них торжественные лица. Это они вдвоем разнесли бывший Союз в клочья. Российский начал, а наш довершил. Теперь ходит такой гордый хохол и говорит о независимости своей страны. Вторая группа – «проигравшие». Нет, они, конечно, выиграли от развала страны. Теперь станут независимыми президентами, будут чаще ездить за границу, сидеть в разных президиумах. Но это все мишура. Посмотри на их лица более внимательно. Они понимают, что обречены и долго никак не продержатся. Это ваш президент, руководители Армении и Таджикистана. Могу поспорить, что волны оппозиции сметут всех со своих постов. Есть еще и «хозяева». Эти думают о том, как будут благоустраивать свои республики и плевать на весь мир, лишь бы у них было спокойно и тихо, – Назарбаев, Каримов, Ниязов, Акаев, даже Снегур.

Мурад улыбнулся. Циничный и умный публицист Горелик всегда отличался злой язвительностью и точным наблюдением.

– А Шушкевич? – поинтересовался он. – Куда ты его дел? В какую группу?

– Этот вылетит раньше всех, – отмахнулся Горелик. – Он вообще не жилец в этой компании. Посмотри сам. Десять президентов, а он только председатель Верховного Совета. Да и то получил свою должность в результате отставки Дементия. И могу поставить тысячу против одного, что, когда в Белоруссии введут должность президента – а это произойдет довольно скоро, – его не выберут почти наверняка. Он похож на умного одинокого краба. Спикер из него еще мог получиться, а президент – никогда. Белорусы его просто не выберут. Не говоря уже о том, что они ему не простят эти Беловежские соглашения. Ты знаешь, ведь шесть или семь республик всегда были на стороне Союза и Горбачева. Так сказать, его «золотой запас». Это пять среднеазиатских и Белоруссия. Иногда к ним примыкал и Азербайджан. Такой оазис коммунизма в мусульманских странах.

– У нас давно ликвидировали Коммунистическую партию. Самораспустились, – заметил Мурад.

– Это на словах, – возразил Горелик, – а в душе они такие же ортодоксы. Поэтому дружно приезжали и дружно уезжали. А теперь думают о том, как сохранить свои неправедно нажитые богатства. И будь уверен, что сохранят. А белорусы – просто святая нация. Ты когда-нибудь в жизни видел плохого белоруса? Я все время пытаюсь найти и не получается. Чистая и прозрачная нация, прямо как ангелы. Как будто Бог специально создал этот народ, чтобы показать всем остальным, какие бывают ангелы на земле.

– Хорошее наблюдение, – улыбнулся Мурад, – обычно так не говорят о соседях. Чаще ругают.

– А у меня мама из Витебска, – пояснил Горелик. – Папа – хохол из Ивано-Франковска, а мама белорусских кровей. Поэтому я их так хорошо знаю и уважаю. Мама у меня была настоящим ангелом. Отец пил и почти не работал, а она тянула на себе троих детей и родителей отца. В конце концов, могу я сказать что-то приятное о своей маме и ее земляках?

– Можешь, – согласился Мурад. – Кажется, ты говорил, что такого народа, как советский, просто не существует. Вот сейчас они подпишут документы, и советский народ действительно перестанет существовать.