земледелия. В Китае со 2 г. н. э. по 140 г. н. э., в соответствии с данными официальных переписей, население северных районов страны уменьшилось на 17,5 миллионов человек, а население центральных районов в бассейне р. Янцзы увеличилось на 9 миллионов, что свидетельствует о массовом, чуть ли не тотальном переселении народа с севера на юг в эпоху китайской глобализации.

**************************************************************************************

В условиях глобальной конкуренции, то есть конкуренции между разными странами и территориями, одни априори оказываются в выигрышной, другие — в заведомо проигрышной ситуации. Это хорошо видно на примере Рима и Италии в античности и Скандинавии в VIII–XI вв., когда и римляне, и скандинавы пытались, с бóльшим или меньшим успехом, преодолеть заведомый проигрыш в экономической конкуренции не только путем эмиграции, но и путем внешних захватов или даже тотального истребления своих конкурентов, как это делали римляне. Но выигрывают не только страны, оказавшиеся в более благоприятных климатических условиях, но и страны, имеющие более выгодное расположение с точки зрения торговых путей и транспорта, а также страны, которые к моменту очередного всплеска глобализации достигли наибольшей плотности населения. Классическими примерами такого рода могут служить северная Италия и Голландия, необычайно бурный расцвет которых произошел соответственно во время первой (XIII–XV вв.) и второй (вторая половина XVI в. — XVII в.) фазы европейской глобализации. И та, и другая страна имела в этот период наибольшую плотность среди всех стран Европы, что и определило их ведущую роль. Но в первой фазе северная Италия имела явное преимущество, поскольку была расположена на основных торговых путях того периода — по Средиземному морю к Леванту и караванным путям, проходившим далее на Восток. Это было одной из причин, позволивших ей стать на том этапе центром формирующейся глобальной экономики. А после открытия морского пути в Индию вокруг Африки и открытия Америки местоположение Италии потеряло свою прежнюю роль: она теперь оказалась в стороне от наиболее привлекательных торговых путей, переместившихся на побережье Атлантики. Соответственно, теперь уже прямой выход в Атлантику, а не в Средиземное море стал иметь ключевое значение для успеха в глобальной конкуренции. И эти выгоды привели не только к бурному экономическому взлету Голландии, в одночасье превратившейся в центр глобальной экономики, но и к мощному потоку миграции туда из соседних стран, которая, как мы выяснили, в условиях глобализации всегда направляется в те страны, которые имеют конкурентные преимущества перед другими.

Еще одним следствием или закономерностью глобализации является резко возрастающая экономическая нестабильность и неравномерность развития. Она вытекает даже из самого факта массовых миграций, а также из того, что усиление конкуренции и наплыв новых или более дешевых товаров заставляют население непрерывно пересматривать как свои потребительские привычки, так и свое участие в производстве. В итоге огромные массы людей в ходе миграций или изменения образа жизни в корне перестраивают свое участие в международном разделении труда: в тех отраслях, где они раньше выступали лишь в качестве потребителей, они начинают выступать в качестве производителей, и наоборот. Это приводит к мощным сдвигам в спросе и предложении на многие товары и постоянным и трудно объяснимым изменениям цен. Французский экономический историк Э.Лябрус описал такие процессы, происходившие в течение XVII–XVIII вв. во французском виноделии, в котором в то время была занята значительная часть населения Франции, и которая была отраслью, открытой для глобальной конкуренции. Здесь в течение всего этого периода чередовались длинные фазы подъема и спада, которые иногда длились несколько десятилетий. Причем, в периоды стагнации прибыль виноделов снижалась примерно в два раза по сравнению с нормальным уровнем, и могла оставаться на таком низком уровне в течение жизни целого поколения. Это вело к деградации отрасли, массовым личным трагедиям и росту социальной напряженности. А затем наступал неожиданный и необъяснимый с точки зрения здравого смысла взлет цен на вино и соответственно прибылей виноделов, после чего бурный расцвет виноделия также мог длиться одно или два десятилетия, прежде чем опять начиналась фаза стагнации.

Другим примером может служить зерновое хозяйство. С конца XVII в., когда Англия проводила политику протекционизма в отношении своего сельского хозяйства, у нее исчезли резкие колебания цен на зерно и голодоморы, в то время как во Франции и Испании, не проводивших такой политики, они продолжались и в течение всего XVIII века. Более того, здесь продолжалась стагнация и упадок зерновых хозяйств, а в Англии данная отрасль в этот период бурно развивалась, и страна превратилась в крупного экспортера зерна.

И, наконец, экономическая нестабильность и неравномерность развития в эпоху глобализации касается не только отдельных отраслей экономики и провинций, но и экономического развития стран в целом. За бурным расцветом Голландии в XVI–XVII веках последовал не менее резкий спад и деградация. В начале XIX в. посол Пруссии в Голландии писал, что половина населения Амстердама находится за чертой бедности — то есть живет в нищете. До этого, в XVII веке, такая же судьба постигла прежде процветавшие города северной Италии: Венецию, Флоренцию, Геную. Небывалый подъем экономики, достигнутый Великобританией в XIX в., сменились экономической стагнацией и утратой ею лидирующей роли в мировой экономике в течение всего нескольких десятилетий после перехода в середине XIX в. от политики протекционизма к политике свободной торговли.

**************************************************************************************

Что касается региональной модели развития как альтернативы глобализации, то все исторические примеры показывают стабильность экономического развития стран, развивавшихся по такой модели, обособленно от внешнего рынка. Такое развитие никогда не бывает слишком быстрым: даже США потребовалось целое столетие (1860-е — 1960-е годы) жесткого протекционизма, чтобы вывести страну в бесспорные лидеры мировой экономики. До этого для достижения той же цели Англии потребовалось полтора столетия протекционизма (конец XVII в. — середина XIX в.), а Германии, где эта задача была намного сложнее ввиду политической раздробленности и отсутствия единого емкого внутреннего рынка — два с половиной столетия протекционизма (середина XVII в. — начало XX в.). Но во всех трех приведенных примерах развитие шло неуклонно, без серьезных спадов и кризисов, опережая все страны, развивавшиеся в рамках глобальной рыночной экономики.

**************************************************************************************

Итак, промежуточный вывод, который можно сделать на основе изложенных выше фактов, состоит в следующем. Глобализация всегда означает резкое усиление международной конкуренции, и вследствие этого вызывает целый ряд (преимущественно негативных) явлений в экономике и социальной сфере. К ним относятся: быстрый рост одних стран и территорий на фоне стагнации или упадка других, нестабильность экономической и деловой конъюнктуры, массовые миграции населения, широкое использование недееспособной рабочей силы и ее эксплуатация, рост имущественного расслоения, образование пролетариата и усиление социальной напряженности и социальных конфликтов.

Какой может быть реакция населения на указанные явления? Даже если не принимать во внимание социальные последствия, такие как