– Перестань казаться деревом, – попросил я. – Я хочу увидеть тебя настоящим.

Дерево тут же исчезло. Вернее, не то чтобы исчезло. Я внезапно понял, даже вспомнил, что никакого дерева здесь не было, только густая красноватая трава, на которой, наверное, чертовски приятно лежать. Я с трудом поборол искушение улечься, закрыть глаза и забыть обо всем – о жизни и смерти, об охоте на Гленке Тавала, о необходимости возвращаться домой и о себе. О себе – в первую очередь.

– Ты сказал, что хочешь меня увидеть, – напомнил голос. За что ему, конечно, большое спасибо.

– Ну да. Дерева больше нет, но и вас тоже не видно. Или вы – трава? – удивился я.

– Нет, не трава. Просто я снова стою у тебя за спиной. Ты не станешь возражать, если я еще некоторое время не буду тебе показываться? Мне пока не хочется, чтобы ты на меня смотрел.

– Ладно, – великодушно согласился я. – У каждого свои причуды. Но все-таки было бы неплохо узнать, с кем я разговариваю. Кто вы?

Я устало опустился на траву. Сонная одурь, хвала Магистрам, прошла, а вот ноги гудели, как после интенсивных занятий на беговой дорожке.

– Я назовусь немного позже, если не возражаешь. Ты ведь меня не боишься?

Я проанализировал свои ощущения и честно ответил:

– Вроде бы нет.

– Это хорошо.

– Конечно, хорошо, – усмехнулся я. – Если я испугаюсь, я начну делать глупости. А Темная Сторона – не совсем подходящее для этого место, я правильно понимаю?

– Правильно.

– А что вы, собственно, от меня хотите? – с любопытством спросил я. – Или просто соскучились по обществу?

– Да нет, не соскучился. Мне действительно кое-что от тебя нужно. И я хочу, чтобы сначала ты вспомнил одну историю – так, сущие пустяки, – в качестве эпиграфа к моей просьбе.

– Что я должен вспомнить?

– Толстую книгу в темно-синем, почти черном переплете. Вернее, две книги, совершенно одинаковые с виду, только номера на корешках разные. Они стояли рядом на книжной полке в доме твоих родителей, слишком высоко, чтобы ты мог до них дотянуться. Но ты залез на стул и все-таки добрался до них, когда тебе было лет девять или даже меньше – помнишь?

– Двухтомник Герберта Уэллса! – Я рассмеялся от неожиданности. – Конечно, помню. Не девять, нет. Семь с половиной – вот сколько мне тогда было. А почему вы спрашиваете? Вы, часом, не призрак автора?

– Еще чего не хватало.

– Ладно, уже легче. А что за страшная тайна связана с этими книжками?

– Не страшная. Хорошая тайна, – поправил меня незнакомец. – Там был один рассказ, который, собственно, и послужил причиной того, что ты сейчас находишься здесь. Он изменил твою жизнь – полностью, кардинально. История про зеленую дверь в белой стене. Ты помнишь?

– Помню, – согласился я. – Еще бы я не помнил.

– И я тоже помню. Хочешь, расскажу тебе, о чем там говорилось? Это была история одинокого мечтателя, маленького мальчика, твоего ровесника, который гулял по городу, забрел на незнакомую улицу, увидел там белую стену, а в стене – зеленую дверь и вошел туда. Далее следовало несколько страниц бессмысленной прекраснодушной ерунды. Предполагалось, что мальчик попал в райский сад, а когда требуется описать подобное место, автор обычно оказывается не на высоте, поскольку никто никогда там не был. Я до сих пор не слишком доволен этим отрывком, но – ладно. Ты, в любом случае, понял, что мальчику было очень хорошо в этом чудесном саду. Вполне достаточно. Потом герой, как это часто бывает в сказках, нарушил некий запрет и снова оказался в своем родном городе, на какой-то незнакомой грязной улице. Он стоял там и горько плакал от невыразимого горя. Ужасный эпизод.

– Но самое ужасное началось потом, – подхватил я. – Этот счастливчик еще несколько раз натыкался на свою чудесную зеленую дверь, в самых неожиданных местах – совершенно фантастическое везение! – и всякий раз проходил мимо. Один раз потому, что опаздывал в школу, потом у него был экзамен в университете, потом еще что-то. Я был готов дать ему по морде, честное слово!

– Но однажды он все-таки открыл эту дверь, – мягко закончил мой невидимый собеседник. – Его нашли мертвым в какой-то канаве со строительным мусором, и друг, которому он накануне рассказал свою историю, никак не мог понять, нашел бедняга эту самую зеленую дверь или она просто ему примерещилась. Но ты решил, что это хороший конец – в любом случае.

– Ваша правда, – улыбнулся я. – Именно так я и подумал, слово в слово, вы даже интонацию угадали. Но откуда вам все известно? И почему вы вообще заговорили о двери в стене?

– Потому что сэр Герберт Уэллс никогда в жизни не писал такого рассказа, – объяснил мой таинственный незнакомец. – Но теперь текст действительно существует. Причем не только в твоем темно-синем двухтомнике. Со временем, насколько мне известно, он появился и в других изданиях. Но его написал я.

– Как это?! – Я был сражен наповал.

– Как, как. Взял да и написал. По просьбе твоего хорошего приятеля, сэра Джуффина Халли. Он решил, что никто, кроме меня, не сможет это сделать. Оно, пожалуй, так. Когда-то меня называли Мастером Управляющим Случаем. До тех пор, пока я не стал Великим Магистром Ордена Спящей Бабочки.

– Так вы – Гленке Тавал? – выдохнул я.

Вообще-то, давно мог бы догадаться. Но мне и в голову не пришло.

– Да уж, во всяком случае, не Герберт Уэллс, – рассмеялся незнакомец. – Надеюсь, ты не собираешься прикончить меня раньше, чем мы завершим беседу?

– Вы меня поймали, – честно признал я. – Убить вас и не получить ни единого ответа на миллион вопросов – нет уж, это не по мне!

– Вот и хорошо. Честно говоря, мне нужно только одно: чтобы ты не очень спешил с этой своей кровавой миссией. Успеется. Убить меня легче легкого, Джуффин тебе говорил?

– Говорил.

– И это правда, к сожалению. Теперь можешь повернуться ко мне, если хочешь. Я ничего не имею против. Просто боялся, что ты можешь меня узнать, вот и все. Джуффин описал тебе, как я выгляжу на Темной Стороне?

– Представьте себе, он даже не потрудился сообщить, как вы выглядите в Мире, – усмехнулся я. – Он вообще ничего не стал мне о вас рассказывать. Ну, почти ничего. Только дал понять, что когда-то вы с ним были большими друзьями.

– Значит, не так уж он на меня рассердился, если оставил нам с тобой шанс спокойно поговорить, – с видимым облегчением сказал Гленке Тавал.

Он наконец подошел ко мне и сел рядом. Я с любопытством уставился на него. И, честно говоря, пожалел, что он не остался у меня за спиной. У Гленке не было лица – никакого. Просто кусочек пустоты, окруженный растрепанными темными волосами, мягкими, как у ребенка.

– Вообще-то, я выгляжу как нормальный человек. Только здесь… – виновато объяснил он, прикрывая темноту, которая была его лицом, длинными тонкими кистями рук. – Тебе неприятно, да?