Потом мы поднялись на третий этаж. Наверное, мне на роду написано всю жизнь ютиться где попало, от судьбы не уйдешь. Мне досталась комната настолько крошечная, что я бы не удивился, выяснив, что раньше тут была голубятня. Зато под самой крышей со скошенным потолком, а на подоконнике приютились горшки с какими-то трогательными комнатными растеньицами. Мебели здесь не было вовсе, только свернутая постель – идеальный интерьер, совершенно в моем вкусе. Честно говоря, я был ужасно рад, что Мелифаро соблазнился «президентскими» апартаментами на втором этаже.

– Макс, если хочешь, мы можем попросить, чтобы в моей комнате поставили вторую кровать, – дрогнувшим голосом сказал мой друг. – Ты же здесь погибнешь.

– Ты не поверишь, но мне нравится, – рассмеялся я. – Так что не переживай, я не займу половину твоего платяного шкафа. К тому же будет так приятно грохотать по ночам сапогами, сразу после того, как ты заснешь. Я, знаешь ли, обожаю ходить из угла в угол, а походка у меня тяжелая.

– А я сплю как убитый, – фыркнул Мелифаро. – Так что грохочи себе на здоровье всем, чем пожелаешь.

– Посмотрим, что ты запоешь завтра утром. И вообще, пошли питаться, – предложил я. – А то наша еда остынет, ее опять понесут разогревать, и это развлечение будет продолжаться до рассвета.

– Какой ты иногда бываешь мудрый – оторопь берет! – похвалил меня Мелифаро.

И мы пошли вниз.

Гостеприимный рыжий толстяк ждал нас в обществе милой женщины с совершенно седыми волосами и молодым, румяным лицом. Очевидно, это была та самая Бембони, которая разогревала для нас еду. Пять глиняных горшков и две большие деревянные тарелки уже стояли на одном из самодельных столов. Женщина восхищенно разглядывала мою монетку. У меня создалось такое впечатление, что ей не так уж часто доводилось держать в руках деньги.

Но наше появление отвлекло леди от монеты. Теперь она уставилась на нас с бесцеремонностью невоспитанного ребенка. Когда мы приступили к еде, прекрасные глаза этой милой дамы открылись еще шире. Рыжий глазел на нас с неменьшим интересом. Поначалу меня раздражали их любопытные взгляды, но я быстро перестал обращать внимание на этих славных людей. Если уж им приспичило дотошно исследовать мою манеру пережевывать пищу – на здоровье!

Еда оказалась вполне сносной. Тушеное мясо с овощами, с непривычным привкусом лесных трав. Правда, я так и не понял, почему рыжий толстяк считает, будто научился готовить целых пять блюд. На мой взгляд, во всех горшках было примерно одно и то же.

– У вас есть какая-то выпивка? – поинтересовался Мелифаро.

– У меня есть настойка на траве коссу, – ответил толстяк. – Бембони, сходи в подвал, принеси.

Седая леди послушно сползла с табурета и исчезла за дверью.

– А что это такое? – спросил Мелифаро.

– Это вкусно, а потом становится приятно, – лаконично объяснил трактирщик.

– А камру вы варите? – поинтересовался я.

– Да. У меня очень хорошо получается. Этот высокий человек, с которым вы разговаривали, выпил целых три кружки, – похвастался толстяк. – Правда, платить он отказался, зато не стал меня ругать.

– Ну, если не стал ругать… Сварите и на мою долю, ладно? – попросил я.

– А я уже сварил, надо только разогреть.

Хозяин поспешно скрылся на кухне.

– А ты боишься пробовать настойку, да? – насмешливо спросил Мелифаро.

– Ты бы на моем месте тоже боялся. Если вдруг окажется, что она действует на меня, как этот ваш Cуп Отдохновения… Знаешь, в таком случае я не завидую никому из присутствующих, а в первую очередь – себе самому.

– А, ну да, ты же у нас с причудами.

– Еще с какими причудами. Знаешь, как начался мой роман с Теххи?

– Догадываюсь, что не так, как это обычно происходит у нормальных людей, – расхохотался он.

– Правильно догадываешься. Теххи угостила меня какой-то очередной неизвестной настойкой, и я от нее умер.

– То-то от тебя в последнее время так ужасно пахнет. Я-то все думаю – и на что это похоже? А ты, оказывается, самый обыкновенный прокисший труп. – Мелифаро изготовился было заржать, но внезапно осекся. – Погоди, ты что, серьезно?

– Абсолютно. Правда, потом появился Джуффин и благополучно меня оживил. Но сюда он будет добираться гораздо дольше. Поэтому я, пожалуй, воздержусь от экспериментов. Смерть – гадкая штука. Мне не понравилось.

– Какая у тебя, однако, жизнь интересная. Да уж, теперь, если ты все-таки захочешь попробовать эту настойку, я, пожалуй, собственноручно свяжу тебя по рукам и ногам.

– Договорились, – кивнул я, подкладывая себе добавки. – Но ты можешь просто выпить ее всю залпом, это проще и приятнее.

– А ты помнишь, что с тобой было после того, как ты умер? – поинтересовался Мелифаро.

– Хвала Магистрам, почти не помню. Зато я отлично помню сам процесс умирания. Мерзейшая вещь, – с набитым ртом отозвался я. – Так что постарайся стать бессмертным, дружище, мой тебе совет… Впрочем, нет, забудь. Наверняка у каждого своя смерть. Может быть, твоя окажется симпатичной юной особой с пышной грудью. С тебя, пожалуй, станется.

Румяная седая леди поставила на наш стол маленький кувшинчик и высокий тонкий керамический стакан. Она покраснела от смущения, но все-таки заговорила:

– Столетняя настойка на траве коссу, очень вкусная. Мы ее бережем. Ее могут пить только те люди, которые дают нам деньги.

– Как хорошо быть богатым! Спасибо, леди, – галантно поклонился Мелифаро.

Он понюхал содержимое кувшинчика, потом осторожно попробовал и одобрительно кивнул:

– Действительно отличная вещь. Бедный сэр Ночной Кошмар! Плохо все-таки быть таким запредельным чудовищем. Никаких тебе мимолетных наслаждений.

– Ничего, наверстаю, – улыбнулся я. – Что касается наслаждений, их в моей жизни даже больше, чем требуется. Гедонист из меня всегда был никудышный.

– Ну и словечки у тебя!

Мелифаро укоризненно покачал головой, словно я три часа кряду отчаянно матерился в присутствии нескольких дюжин перепуганных женщин и детей из высшего общества.

Рыжий хозяин вернулся с большой кружкой камры для меня. Она оказалась не слишком-то вкусной. Кофа был прав, когда отказался за нее платить. А ругаться он не стал, как я понимаю, лишь потому, что переучивать этого повара уже поздно. И все-таки это было гораздо лучше, чем ничего. Я прислонился к теплой деревянной стене и с удовольствием закурил. Вечер можно было считать вполне удавшимся.

Мелифаро быстро прикончил содержимое своего кувшинчика. Судя по его состоянию, воздействие таинственной настойки на человеческий организм не слишком отличалось от эффекта, производимого обыкновенной Джубатыкской пьянью.

– Только вы теперь лучше не выходите на улицу до утра, – неожиданно посоветовал ему трактирщик. – После большой порции настойки на траве коссу я всегда начинаю бояться темноты, совсем как в детстве.