— Что ты делаешь? — мгновенно сократив расстояние между ними, Кевин оттолкнул Марка от Милы.

— Ты разве не видишь, пап? Да ты только посмотри на неё!

— Я ещё раз спрашиваю — что ты делаешь в спальне моей жены?!

Марк растерянно перевел взгляд с отца на свою мачеху, замершую у стены и стиснувшую готовое вот-вот с неё свалиться полотенце.

— Я спал, — отрывисто произнёс он, кивая в сторону Милы, — а она пришла и собиралась забраться ко мне под бочок.

— Кевин...

Жалобный голос Милы заставил Марка нахмуриться. Интересно, как она будет оправдываться?

— Марк, нам надо немедленно поговорить. Оденься и следуй за мной.

Отец напоминал сейчас того строгого родителя, каким Марк помнил его ещё в детстве, когда попадал в дурацкие приключения. Ещё раз бросив хмурый взгляд на Милу, молодой человек подобрал с пола свои джинсы и, натянув их, последовал за Кевином...

…Отец включил свет в гостиной и, замерев у камина, уставился на сына. Марк вопросительно приподнял брови.

— Ты что себе позволяешь, сын?

— Не понял...

— Врываешься в спальню моей жены, набрасываешься на неё, как дикий орангутанг, лапаешь... У тебя, вообще, все в порядке с головой?

— Ты не прав, отец. Это твоя дражайшая супруга решила меня навестить. Когда она в голом виде появилась в дверях, я уже видел десятый сон.

— Какого хрена ты валялся в ее кровати, в ее спальне?

— Что? — Марк опешил. — В ее спальне?

Кевин закусил губу, схватился за голову.

— Твою мать... — пробормотал он. — Черт, Марк...

— Что ещё?

— Ужасное недоразумение, — Кевин бросился к лестнице. — Надо немедленно извиниться перед Милой.

Марк выдохнул, он уже ничего не понимал.

— Я даже и не подумал, что это была твоя спальня. — отец виновато посмотрел на сына. —  Ты так долго здесь не жил... Ох, старый я балбес!  Теперь там спит Мила.

Марк недовольно фыркнул. Значит, ему так и не удалось, как он надеялся, словить мачеху на горяченьком. А он-то размечтался. Да ещё придётся расшаркиваться перед этой девицей, извиняться за случившееся.

Марк, бормоча ругательства, направился к выходу из гостиной, который вел в другое крыло, туда, где он мог выбрать для себя любую из гостевых комнат.

* * *

Вторую ночь без сна! Постель неудобная, простыни чересчур жесткие, а воздух спертый. Он долго ворочался, лежал с открытыми глазами, уставившись в потолок,  на котором воображение рисовало образ мачехи — такой возбуждающе-прекрасной в своей наготе, и Марк, даже ощущал запах полевых цветов, которыми пахли ее влажные волосы. Ох, как бы хотелось ему... Черт, о чем это он? Мила — жена его отца, и ему не следует даже мечтать о таких вещах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Марк саданул кулаком по подушке. Надо выбить клин клином. Завтра же позвонит Кэсси и пригласит в гости. Представив подружку рядом, капризно надувающую свои ярко-накрашенные губки, Марк сжал челюсти.

* * *

Я заснула только под утро. Долго лежала без сна, тревожно прислушиваясь к звукам извне. Мне казалось, что дверь того гляди откроется, и в спальню войдет Марк. Я представляла его одетым только в боксеры, воображала, как он прокрадывается к моей кровати, откидывает одеяло, ложится рядом и вжимается в мое тело. Даже чувствовала его налитой орган, прижимающийся к моему животу. Со стоном снова и снова, выходила из очередного витка то ли сна, то ли какого-то забвения…

…И проспала завтрак. Когда открыла тяжелые веки, солнце уже вовсю светило. Я сладко потянулась, улыбаясь — по-моему мне снилось что-то приятное, но тут же воспоминания вернули меня в прошлую ночь.

О ужас, как я теперь буду смотреть в глаза Кевина? Вдруг он подумает, что я... Нет, черт побери, Кев знает меня слишком хорошо. Я смогу ему все объяснить, а вот Марк...

Мне не удалось долго предаваться размышлениям — раздался стук в дверь. Набросив шелковый халатик, я предложила войти.

У Кевина был обеспокоенный вид.

— Доброе утро, дорогая, —  заметила, что муж держит в руках поднос с чашкой кофе и круасанами. — Как ты себя чувствуешь?

— Вполне сносно.

— Ты не спустилась к завтраку, и мы с Марком... ох, Мила, прости. Я забеспокоился.

— Не бери в голову, Кев, я переживу.

— Мила, — он поставил поднос на круглый столик в углу, повернулся ко мне. — Прости, это моя вина. Кивнула в ответ. Конечно, любой родитель будет до опупения защищать своё дитя.

— Нет, правда. Дело в том, что эта спальня всегда была спальней моего сына, Марк вошёл туда, не подумав. Я уверен, он не собирался делать ничего непристойного.

Я кивнула, одновременно соглашаясь и не соглашаясь с мужем. Если бы его сын ни в коем случае не хотел смутить меня своими действиями, то мог бы не разглядывать так откровенно мое голое тело и не предлагать мне остаться. Нет, Марк всё-таки хам, и с ним следует держать ухо востро. Шаг влево, шаг вправо — и я пропала.

— Как я могу загладить свою вину?

Мне стало жалко Кевина. У него было такое удрученное выражение лица, брови домиком, складка прорезала лоб.

— Где он? — кивнула на дверь.

— Вот-вот уедет на работу, — приглушённым голосом сказал муж. — Сидит на веранде и что-то делает на ноутбуке. Не хочет уходить, не поговорив с тобой.

Я обреченно вздохнула.

— Ладно, я выйду к нему. Дай только умыться и привести себя в порядок.

— Не торопись, — Кевин взялся за ручку двери. — Пусть  подождёт. Марку не мешает научиться быть более терпеливым.

* * *

Умывалась слишком долго, оттягивая момент встречи с пасынком. Долго расчесывала волосы, затем тщательно заворачивала их в крендель на макушке, закрепляя его шпильками. Решила, что после утомительной ночи и легкий макияж не помешает. Взгляд скользнул на полку со стоявшими на ней мужскими принадлежностями. Теперь я точно знала, кто обладатель всего этого.  Рука сама потянулась к флакону, открыв крышечку, я поднесла его к носу, вдыхая свежий, слегка терпкий аромат. Его запах. Черт. Перед глазами вновь возник образ Марка с загорелой обнаженной грудью, широкими плечами... и этими, его боксерами, вызывающе вздымавшимися спереди.