Он втянул живот и что было силы дернулся вбок, покряхтывая от напряжения, но без толку. Филиппа знает, где он, однако может пройти много времени, прежде чем она пошлет кого-то на поиски. Криспин выдохнул воздух до отказа и дернулся вновь, на сей раз гораздо удачнее. Он снова может двигаться!

Бочком продвигаясь вперед, Криспин ощутил дуновение холода. Рука коснулась чего-то непонятного, однако он не осмелился ее отдернуть. Наконец освободилось плечо, затем и голова. Вокруг лился зелено-бурый свет, и через мгновение он сообразил, что попал под увитую плющом стену. Выскользнув из щели целиком, Криспин ступил на щебенчатую дорожку, чувствуя себя так, будто только что родился из каменной стены.

Кругом растения. Получается, тайный извилистый ход привел его на задворки сада. Криспин вскинул голову, на высоте пятнадцати футов обнаружил окно мезонина, а рядом с ним еще одно, фальшивое. Опустил глаза, посмотрел на собственную одежду, поправил пояс, который умудрился съехать вбок на пол-оборота, после чего стряхнул с груди гранитную крошку. Затем по дорожке дошел до стены, через которую не так давно перелезал вместе с Джеком, и повторил это еще раз.

Легко спрыгнув на ту сторону, он неторопливо обогнул дом, выйдя к парадному входу. На стук в дверь явился Адам Бектон. Кастелян явно удивился при виде гостя, однако воздержался от комментариев и просто отступил в сторону, давая проход. Криспин прыжками взбежал по лестнице, перемахивая через две ступеньки зараз. Переступив порог мезонина, он неслышно встал за спиной Филиппы, чьи плечи и голова были скрыты мраком тайного хода.

— Что-то потеряли?

Филиппа вздрогнула и обернулась с такой резвостью, что едва не лишилась равновесия. Посмотреть на такое стоило всех затраченных усилий.

— Как вы тут оказались?!

— Проход ведет в сад. А поскольку у меня потухла свеча, я решил не рисковать и вернуться окольным путем.

Она попыталась вновь принять невозмутимый вид, гордо вскинув подбородок.

— Что с мандилионом?

— Ах, о нем-то я и позабыл, — застенчиво промямлил Криспин и вновь полез в тайный ход. — Свечу! — в очередной раз протянул он руку.

— Это последняя, — сказала она и сердито сунула ему в ладонь затребованный предмет.

Стараясь не отвлекаться на отпечатки ног в пыли и темные кровавые пятна, он вспоминал, что именно видел неподалеку от входа в тайную галерею. Там, в нише внутренней стены, под стрельчатой аркой с двумя резными колоннами, располагалась полочка с ларцом длиной и шириной с мужскую руку. На крышке был вырезан инкрустированный разноцветным деревом рисунок, что-то вроде розетки. Пыли на ларце он не заметил.

Криспин знаком пригласил Филиппу следовать за собой. После недолгого колебания она повиновалась. Он передал ей свечу, а сам взял в руки ларец. Вернувшись в мезонин, он поставил его на письменный стол Уолкота. Филиппа приблизилась, держа руку у шеи.

Криспин почувствовал возбужденное подрагивание в животе, словно только что обнаружил легендарное золото фей. Не исключено, что сокровище исчезнет под лучами солнца.

Он погладил рукой резной рисунок.

— Мавританский…

Поддев большими пальцами крышку спереди, он открыл ларец.

Серый свет, сочившийся из окна, заполнил полость тенями, среди которых лежал свернутый кусок пожелтевшей ткани. Опустив руки в ларец, Криспин извлек полотнище, выложил его на стол и развернул. Поначалу он не увидел ничего, кроме выцветшей и чрезвычайно старой льняной тряпицы размером с пеленку для новорожденных. Помял материю в пальцах, выщупывая гладкое и плотное плетение, затем поднял и поднес поближе к окну, омывая ткань в последних лучах пасмурного дня.

И вот здесь он увидел…

Еле заметное, словно затертое бесчисленными прикосновениями пальцев на протяжении многих столетий — смутное, бурое изображение лица.

— Господи Иисусе…

Скептик, живший в Криспине, забился в угол и сжался от страха. Ткань несла на себе лик мужчины с бородой, в возрасте самого Криспина или немного постарше. Вполне четкое изображение, как если бы кожу покрыли краской и затем сделали аккуратный отпечаток на полотнище. Да вот только глаза не были закрыты, и бурые линии вовсе не производили впечатление краски. Словно лик был… выжжен.

Криспин попытался начать дышать вновь, и когда это ему удалось, он сделал себе мысленный выговор: «Не будь глупцом. Ты отлично знаешь, что такого попросту не существует».

Ткань была очень легкой, с небольшим затхловатым запахом, сквозь который пробивался аромат бальзама. От прикосновения в кончиках пальцев покалывало… или у него разыгралось воображение?

— Это она, да? — послышался сдавленный шепот Филиппы.

Криспин сложил ткань.

— Очень похоже. Хотите взглянуть?

Она тут же замотала головой:

— Нет-нет, просто уберите подальше.

Однако вместо того, чтобы положить плат на место, Криспин расстегнул котарди и сунул «веронику» за пазуху. Затем закрыл ларец и отнес его обратно в нишу. Взглядом окинув тайный ход последний раз, вернулся в мезонин, а там, обеими руками надавив на дверь, заставил ее задвинуться до щелчка. И без того едва видный шов спрятался в тенях угла. После этого Криспин поднял драпировку с пола и искусно развесил вновь на колышках.

Когда он закончил, Филиппа — не приблизившись и на шаг — протянула ему мешочек. При встряхивании из него донесся звон монет.

— Возьмите. Вы заслужили.

Что, ему еще надо тянуть руку подобно нищему попрошайке? Жест унизительный, в особенности когда имеешь дело с такими, как Филиппа, однако вихрь противоречивых чувств не позволил ему в точности понять, почему простая, казалось бы, сделка так его раздражает. Он проглотил собственную гордость и, выхватив предложенный мешочек, убрал его в кошель.

— Сомнений нет, — сказал он, застегивая пуговицы, — что убийца покинул комнату через Тайный ход. Возможно даже, что именно через него он сюда попал.

— Почему же он не забрал с собой реликвию?

— Ну… например, его мог спугнуть какой-нибудь слуга, и он решил вернуться попозже. Или, скажем, у него не было времени на поиски.

— Что ж, очень хорошо, — произнесла Филиппа, подчеркнуто сухо выговаривая слова. — Вы обнаружили секрет убийцы и эту ткань. Кроме того, вы получили свою оплату. А теперь я попрошу вас убрать эту вещь из моего дома.

Он поклонился:

— Да, сударыня.

Криспин шагнул к порогу. Он еще не знал, что будет делать с мандилионом или, к примеру, стоит ли рассказывать о нем шерифу. Или упомянуть про убийцу. А также про чужеземцев…

Когда Филиппа заговорила вновь, ее слова отвлекли его от собственных мыслей:

— Это наша последняя встреча?

Он обернулся и вновь увидел соблазнительные женские формы, подчеркнутые светом факела. В груди расплылось тепло.