На следующий день Дженн Фелл исчезла из школы. Когда я спросила, куда она уехала, мисс Ретберн сказала, что ночью ей стало плохо, и родители забрали ее домой. Но я же видела ее совершенно здоровой и не могла не спросить себя, не имеет ли случившееся с Джейн Фелл, чем бы это ни было, какого-либо отношения к жизни или смерти Изабели Уайт. И может быть, я скоро это узнаю.

Сегодня днем миссис Гримшо вызвала меня в свой кабинет. Она спросила меня: «Работа здесь вас устраивает?»

Я ответила, что да, и поблагодарила ее за ее доброту.

Миссис Гримшо самодовольно улыбнулась.

«У многих женщин есть причины благодарить нас, — сказала она. — И кое-какие благодарность свою выражают пожертвованиями. — Она показала мне конверт с десятью фунтами. — Мы как раз получили их от бывшей ученицы».

Она небрежно бросила конверт на письменный стол, а затем деловито вышла из комнаты, оставив меня там. У меня возникло особое ощущение, что она хочет проверить, не воспользуюсь ли я случаем украсть эти деньги. Сначала у меня не было ни желания красть, ни сомнений, что я должна либо доказать свою порядочность, либо буду уволена. Но ход моих мыслей внезапно изменился. При обычных обстоятельствах я бы оставила деньги лежать там, где они лежали, и удостоверила бы свою честность; но это же не была обычная школа, а я не была обычной учительницей. Отгадав, что миссис Гримшо требуется от меня не честность, а нечто другое, я опустила конверт себе в карман.

Весь день меня грызло жуткое предчувствие. Выдержала ли я ее проверку? Затем, после вечерних молитв миссис Гримшо подошла ко мне.

«Могу я поговорить с вами, мисс Смит?»

Мы вновь пошли в ее кабинет, она суровая, я напуганная и дрожащая.

«Нынче днем я показала вам кое-какие денежки, — сказала миссис Гримшо. — Они были там, когда я вышла вон. — Она показала на стол. — Вы их видите?»

«Нет, мэм», — прошептала я, заикаясь, как любая воровка, ожидающая воздаяния. Мой страх был настоящим, мне не было нужды в притворстве.

«И я не вижу, — сказала миссис Гримшо. Ее глаза заблестели, а уголки ее мокрых пухлых губ изогнула злая улыбка. — Куда же могли подеваться десять фунтов?»

«Не знаю», — сказала я, хотя сознание моей лжи лишало попытку притвориться убедительности.

«А я так думаю, что знаешь. — Миссис Гримшо обходила меня вокруг, ее шаги замыкали меня в кольцо. — Я оставила тебя одну в этой комнате с деньгами. А теперь они пропали. А только ты за весь день заходила сюда, окромя меня. — Она остановилась, как кошка, изготовившаяся к прыжку. — Карманы выверни!» — приказала она.

Трепеща под ее угрожающим взглядом, я повиновалась. И на свет появился конверт с деньгами.

«Ага! — воскликнула миссис Гримшо, выхватывая его из моей руки. — Подлая воровка. Мы-то кормили тебя, приютили и дали тебе работу: ты обманываешь наше доверие! — Праведное негодование пылало на ее лице, однако я заметила, что она очень довольна моим проступком. — Надо бы вышвырнуть тебя вон!»

«Нет, молю, не надо! — пробормотала я в нежданной панике, вдруг подумав, что неверно оценила положение вещей и потеряю мое место в школе. Как тогда сумею я обнаружить факты, могущие послужить спасению моих близких? — Мне некуда идти!»

«Надо бы сдать тебя полиции», — сказала миссис Гримшо.

Ужас сковал меня. Я в тюрьме? Ахнув, я упала на колени перед миссис Гримшо. «Смилуйтесь! Молю вас, простите меня!»

Что миссис Гримшо смаковала мой ужас, мое унижение, было очевидно.

«Сделайте со мной что угодно, — сказала я, — но разрешите мне остаться. Обещаю, я никогда больше не буду воровать».

«Есть способ, каким ты можешь избежать наказания и доказать, что заслуживаешь остаться тут», — сказала миссис Гримшо с притворной неохотой.

«Я что угодно сделаю! — вскричала я. — Все, что пожелаете!»

Скрестив руки на груди, миссис Гримшо уставилась на меня, ее въедливый взгляд примеривался и оценивал меня. Она улыбнулась, и ее улыбка стала заговорщицкой.

«Мы просто забудем твою оплошность. Хватит хныкать, иди ложись спать. Завтра ты выполнишь дли меня одно порученьице».

Я почувствовала неимоверное облегчение, что она предоставила мне новый шанс, и еще стыд, что я заклеймена как преступница.

«Благодарю вас», — прошептала я. Когда я выбежала из кабинета, жуткое предчувствие стиснуло мое сердце. Я отдала себя во власть женщины, которая, как я верила, ничего хорошего не замышляла, так чего же она ждет от меня?

Утром моего четвертого дня в Лондоне я позавтракала с Кэт в обширной столовой, отделанной в желтых тонах. Солнце сияло в окна, стол украшали только что срезанные цветы. Как мне хотелось бы впитать окружающую меня яркость и воздать должное превосходному завтраку из яиц, хлеба, ветчины и желе, но я тревожилась за Эмили и Энн и начинала думать, что мое присутствие в Лондоне не имеет смысла.

Тут в комнату широким шагом вошел мистер Слейд.

— С добрым утром, — сказал он небрежно и сел к столу, будто в его внезапном появлении не было ничего сколько-нибудь примечательного.

Я уставилась в тарелку, опасаясь, что он заметит захлестнувшую меня волну счастья. Кэт радостно воскликнула:

— Мой блудный братец! Чему мы обязаны честью твоего общества?

— Произошло кое-что новое, — сказал мистер Слейд. — Пожалуйста, простите, что я так долго держал вас в неведении, мисс Бронте. Я косвенным образом наводил справки о премьер-министре, но безрезультатно. Лорд Джон Рассел, по-видимому, никак не соприкасался ни с Изабелью, ни с Джозефом Локком или Исайей Фироном. Чтобы установить его роль в этом деле, мы должны спросить его прямо.

— Лорд Анвин приказал нам держаться от премьер-министра подальше, — напомнила я мистеру Слейду. — Рискнем ли мы ослушаться?

Он нахмурился, словно мысленно спровадил своего начальника к дьяволу.

— Либо это, либо мы лишимся возможности узнать, что лорду Расселу известно о господине Изабели.

— Каким образом ты доберешься до него, когда он сутки напролет занимается государственными делами и окружен людьми, которые следят, чтобы ему не мешали? — спросила Кэт.

Глаза мистера Слейда лукаво заблестели.

— Лорд Джон Рассел намерен посетить некий праздник, а я уже получил приглашение.

Он протянул мне квадратик картона кремового цвета. Элегантные печатные строки гласили: «Герцог и герцогиня Кентские приглашают вас на бал».

— Бал — удобнейший повод как бы случайно встретиться с премьер-министром, — сказал Слейд. — Мисс Бронте, не отправиться ли нам туда вместе?

Сначала я испытала привычный ужас перед любыми светскими приемами. А затем тревогу из-за практической стороны. Пока я сидела, онемев, мистер Слейд сказал: