Лорд Анвин раздраженно скрестил руки на груди.

— Мое решение окончательно. Держитесь подальше от премьер-министра.

— Вы не можете перекрыть целое направление розысков! — возразил мистер Слейд, вскакивая на ноги.

— Вполне могу, — презрительно отрезал лорд Анвин. — Вам лучше надеяться, что ваши шпионки-любительницы сумеют выведать нужные нам факты. Совещание закончено. — Заскрипели стулья, лорд Анвин и его подчиненные встали, он поклонился мне. — Всего хорошего, мисс Бронте.

— Лорд Анвин опасается рисковать своей шеей, — сказал мистер Слейд с горьким гневом, когда наш экипаж тронулся. — И такой человек управляет делами нации! Господи, спаси нас от трусов!

Признаюсь, я упивалась чувством товарищества, которым связало нас противостояние лорду Анвину.

— Почему лорд Анвин питает к вам такую неприязнь?

— По обычным причинам, старым, как мир. — Мистер Слейд невесело усмехнулся. — Лорд Анвин принадлежит к гордому знатному роду, который лишился своих земель и богатства. Он был вынужден пойти на службу вместо того, чтобы наслаждаться жизнью аристократа-бездельника. Благодаря семейным связям ему досталась должность в министерстве иностранных дел, и он получал повышения исключительно из-за своего родового имени. Я же, наоборот, наглый выскочка, сын неизвестно кого. Мои успехи бесили лорда Анвина потому, что они, а не знатное имя, обеспечили мне место в мире. Он бы хотел увидеть, как я потерплю неудачу, опозорюсь, и это докажет его превосходство, — задумчиво добавил мистер Слейд. — Люди вроде лорда Анвина быстро теряют свое господство над Англией, и ему угодно карать за это меня.

Как хорошо я это понимала! В бытность мою гувернанткой меня принижали богачи родители, которых сердила моя образованность, будто я оскорбляла их тем, что имела что-то, чего они были лишены. Чувство товарищества с мистером Слейдом окрепло еще больше.

— Так что нам делать?

Зубы мистера Слейда сверкнули белизной в короткой хитрой улыбке. Он сказал:

— У меня есть способы обходить приказания лорда Анвина.

Вновь нахлынувшие надежды придали мне уверенность.

Несколько следующих дней мистер Слейд покидал дом своей сестры рано поутру, прежде чем я просыпалась, и вел розыски, в суть которых меня не посвящал. На время своего отсутствия он оставлял в передней двух агентов министерства иностранных дел охранять меня. Я не покидала моей комнаты, пытаясь дописать «Шерли», дожидаясь известий от мистера Слейда, и все больше и больше тревожась. К моему раздражению и разочарованию, недавняя вера в наше партнерство исчезла.

Мое одиночество скрашивали письма от Энн и Эмили. И тут я приведу письмо Энн.

Рада сообщить, что я благополучно приехала в Бирмингем и теперь служу гувернанткой в доме Локков. Для моей роли тайного агента я подхожу куда меньше, но надеюсь, что сумею справиться и с ней.

Семья состоит из миссис Каролины Локк, вдовы Джозефа Локка, ее двух сыновей, Гарри и Мэтью, семи и шести лет, и мистера Генри Локка, ее деверя. Миссис Локк — бледная измученная тень. Ее голубые глаза глубоко запали, а необходимость поддерживать разговор словно причиняет ей боль. Когда мы знакомились, я уловила, что от нее пахнет спиртным. Она не выходит из своей комнаты, куда ее горничная приносит ей подносы с едой и стаканами вина. Подносы возвращаются с почти нетронутой едой, стаканы — пустыми.

Мои два ученика — светловолосые, крепкие, красивые мальчуганы. Но, о как шумен и непослушен мастер Гарри! Во время нашего первого урока он болтал без умолку. Когда я велела ему вести себя тише, он выбросил свои учебники в окно. Мэтью, младший, вообще никогда не говорит, и глаза у него полны грусти. Он мочится в постель, как годовалый ребенок. Но, полагаю, он более печален, чем слабоумен, а Гарри более растерян, чем дурен. Смерть их отца как будто удручила весь дом и не в последнюю очередь мистера Генри Локка.

Мистер Локк светловолос, худощав, с лицом, постоянно омраченным тревогой. Он управляет семейным оружейным заводом и проводит там все дни напролет. Пока няня кормит мальчиков ужином, мы с Генри Локком обедаем вдвоем. Миссис Локк никогда к нам не присоединяется. Мы сидим в противоположных концах стола в озаряемой свечами столовой. Он всегда вежливо здоровается со мной, а затем замыкается в своих потаенных мыслях. Мы почти не прикасаемся к еде (аппетита нет ни у него, ни у меня), затем он с поклоном удаляется в кабинет на верхнем этаже. Я знаю, что он работает допоздна — кабинет находится прямо над моей комнатой, и я слышу, как он ходит там.

Мне редко доводилось видеть более удручающе несчастную семью. Меланхолия Локков могла бы расстроить мое собственное душевное состояние, если бы не поставленная передо мною цель. Памятуя о ней, на второй мой день там я осмелилась зайти в кухню, якобы чтобы попросить воды. Кухарка и судомойка были очень не прочь посплетничать о горе миссис Локк и о самоубийстве ее мужа. Однако прежде, чем я успела узнать лишь немного больше, чем уже знала, в кухню вошла экономка и сделала нам выговор за болтовню вместо дела.

Мои последующие попытки получить сведения от прислуги наталкивались на уклончивость. Я уже опасалась, что никогда не узнаю, почему мистер Локк наложил на себя руки и как он был связан с убийством Изабели Уайт. И сомневалась, что мне доведется увидеть ее «господина» или кого-либо, связанного с ним… До нынешнего вечера.

Часы в прихожей, отбивавшие полночь, пробудили меня от тревожной дремоты. Затем в парадную дверь постучали. Недоумевая, кто мог явиться так поздно, я услышала, как парадная дверь отворилась, и Генри Локк сказал голосом, пронзительным от страха: «Что вы тут делаете?»

Ему угрожающими словами, которых я не разобрала, ответил мужской голос. Я прокралась из моей комнаты на лестничную площадку и выглянула за перила. Генри Локк стоял на пороге открытой входной двери, а перед ним — мужчина с крючковатым носом, выпирающим подбородком и зловещим выражением лица.

«Нет, — сказал Генри Локк. — Мы сделали для вас достаточно. Уходите и оставьте нас в покое».

Тот схватил его за воротник. Генри Локк рванулся и закричал, раскинув руки. Ночной посетитель бормотал угрозы, мне не слышные и тем не менее наполнившие ужасом мое сердце.

«Нет! — услышала я голос Генри Локка, а затем: — Да! Все что захотите, только, пожалуйста, не…»

Тот отпустил его, и он, шатаясь, попятился. Последнее бормотание посетителя, и его неясная фигура исчезла. Генри Локк захлопнул дверь, задвинул засов и привалился к стене, задыхаясь. Что произошло между ним и ночным посетителем? Льстит ли мне мое воображение, убеждая меня, что посетитель — пособник зловещего господина Изабели Уайт? Я убеждена, что над этим домом нависает чудовищная опасность. Я буду выжидать и высматривать случай раскрыть эту тайну.

Надеюсь, ты и Эмили здоровы и что ваши собственные расследования продвигаются.

С любовью, Энн.