– Говорун?! – вскрикнула Люша.

– Нет. Покойный Марк Иванович, с которым долгое время работал Костянский, был, как говорят наши подопечные, уже «не при делах». Он вообще несколько расслабился в последние годы, чурался серьезных дел и даже сентиментальничал. Вон, неизвестному брату отельчик подарил. Мелочь, а приятно.

– Ну ты и разведчик, Быстров! – восхитилась Шатова осведомленности Сергея.

– Да это все сущая ерунда для профессионала! – не без гордости отмахнулся от восторгов Быстров.

– Тут интересно другое. Зачем Костянскому и людям, на которых он работает, нужна эта «Ива» – избушка среди леса? Скорее всего, лесок-то попытаются превратить во что-то более волшебное. Ну, например, пустить под коттеджный поселок.

– Это ясно и без Костянского! Васе же намекали: уйди с дороги – отдай гостиницу.

– Ну, а вот теперь ты можешь с чистой совестью назвать следствию имя адвоката и его патронов – их данные я пришлю тебе по почте. Возможно, они и осуществляли «показательные» убийства. А раз так – твоя миссия выполнена и детектив может ехать к мужу на свою личную природу, которая ничуть, я думаю, не хуже той, что в «Под ивой».

Люша посопела и горестно изрекла:

– Не могу. Тут еще одна версия нарисовалась. Пропал один из сотрудников отеля с ценностями убитой старушки. И он ну никак не может быть сотоварищем Романа Романовича. Впрочем, это тоже надо уточнить. И еще нашли труп врача – отдыхающего, который, видимо, что-то увидел или узнал. Словом, мрак и ужас, Сереж. И я намерена первым делом узнать планы местной администрации относительно этой территории, а потом уж…потом не знаю. Может, Гулькина найдут.

– Итак, сбежал Гулькин, – сухо сказал Быстров.

Записав имена всех «игроков», Сергей Георгиевич дал отбой, надолго задумался, а потом принялся листать настольный календарь с карандашными пометками: требовалось выкроить дня два, чтобы вытащить не в меру активную сыщицу из смертельной опасности.

Усадить сто килограммов собственного веса на ветку липы – пусть и кряжистой, и крепкой, оказалось для Дани, забросившего тренировки в шестнадцать лет, делом трудновыполнимым. Если бы не идеальное расположение наблюдательной высоты, которую Кулонов «взял» с шестой попытки: влез-таки на дерево со складным биноклем, помещающимся в нагрудный карман, бросил бы он эту шпионскую самодеятельность к чертовой бабушке! Но место и впрямь оказалось бесподобным: весь отель как на ладони. Другое дело, что ничего интересного в «Под ивой» не происходило. Маленькая блондинка, видимо та самая сыщица, битый час сидела за ноутбуком, а толстая горничная хозяйничала в доме. Но больше ни единой души на территории не наблюдалось.

Даня приготовился к мучительному спуску, но вдруг заметил горничную, вышедшую из дома с большим пакетом в руке. Она что-то буркнула блондинке и пошла к воротам. Проследить главный объект подозрений Кулонов счел необходимым, поэтому довольно сноровисто сполз с дерева, почти не пострадав. Так, руки немного расцарапал.

Следовать за женщиной не составило особого труда. Она чесала, не оглядываясь по сторонам. Но вдруг, свернув к ветхому, казавшемуся заброшенным дому, оглянулась. Хорошо, что Даня держался на большом расстоянии и вовремя сориентировался: нагнулся, как бы завязывая шнурок на кроссовке. Когда выпрямился, тетки в проулке не оказалось.

«Ясно, шмыгнула в дом. Неужели тут может жить ее дядька?»

Забора не было, как, впрочем, и замка на двери. Из дома раздавались громкие голоса, женский и мужской. Слов Даня разобрать не мог, лишь расслышал приказной выкрик горничной:

– Да куда хочешь уматывай, чтобы проблем не огрести, дурила!

Кулонов подошел к домушке сбоку, где не было окон, и притаился в буйных зарослях кустарника. Вскоре дверь хлопнула и на тропинке показалась Ида, уже без сумки, с угрюмым лицом. Она быстро пошла назад, к отелю.

Даня заглянул в окно: темень и запустение. «Рассчитывать, что в такой халупе живет Геркулес, – глупо. Тут явно местный алкаш или старик обретается, а с этим контингентом особых сложностей возникнуть не может», – рассудил Кулонов и толкнул дверь. Судя по застоявшемуся запаху бомжатника, шедшему из недр избы, сыщик в своих рассуждениях не ошибся. Войдя, он увидел, что дом пуст. Даня в недоумении огляделся. Жилище представляло собой единственную комнату, из которой странным образом исчез хозяин. Обстановка отличалась предельным аскетизмом: печка-буржуйка, кровать с кучей наваленного тряпья, пара табуреток, стол с остатками еды на тарелках и грязными стаканами. Посреди стола возвышался пакет, принесенный Идой, и в нем несколько судков и термос.

«Подкармливает хозяина? Может, она просто опекает нищего старика. Но зачем тогда гонит его?» – подумал Даня и тут заметил над кроватью нечто, заставившее его вздрогнуть. Подойдя ближе, Кулонов разглядел на стене странный «коллаж»: небольшая фотография импозантного мужчины, снятого до пояса, была пришпилена к вагонке огромным охотничьим ножом, будто в грудь господина всадили лезвие, на котором улыбчивое изображение и крепилось. Присмотревшись, Кулонов обомлел: фотографии народного артиста Глеба Федотова, убитого в «Под ивой», не сходили в последние дни с телеэкрана, и ошибиться Даня не мог. Именно Глеб Архипович смотрел на него чувственным взглядом, «насаженный» на чудовищный нож. Никакой опасности Кулонов, увлеченный жутковатым зрелищем, почувствовать не успел, поэтому от сокрушительного удара по голове рухнул ничком на кровать, потеряв сознание мгновенно, без боли и страха.

Звонок мужа несказанно обрадовал Шатову. Саша горестно поведал, что приехать не сможет, так как заменяет на радио заболевшего ведущего. Люша повздыхала и пожурила супружника для виду, после чего со спокойной душой ринулась по адресу, продиктованному ей местным корреспондентом. Выведывать строительные планы в администрации представлялось ей очевидной глупостью, а вот пообщаться с журналистом районной газеты, посулив ему эксклюзивный материал от постоялицы отеля и очевидца преступлений, казалось делом перспективным. Адрес и телефон издания нашелся в Интернете мгновенно, а готовность бумагомарак раскрыть секреты местных афер в обмен на жареные факты превзошла все ожидания.

Через тридцать минут Люша, назвавшаяся по телефону Сусанной, парковалась на привокзальной площади, откуда просматривались все достопримечательности районного центра: бетонный памятник Ленину, золотоглавая часовня, недокрашенные ворота рынка и триколор над зданием районной администрации.

Под грохот электричек распаренная пестрая толпа, обильно высыпавшая из вагонов на перрон в час пик, скупала в ларьках пиво, шаурму и мороженое, а у бабок, оккупировавших платформы, – ягоды, семечки и зелень. Жара, гвалт и автомобильная вонь показались Шатовой, избалованной тишиной и свежестью «Ивы», нестерпимыми. Благо кафе «Захарыч» оказалось оборудовано кондиционером. Когда Юлия переступила порог сего сумрачного заведения, к ней навстречу из-за столика поднялся высокий худой парень. Он смотрел на Люшу настороженно-брезгливо, впрочем, мгновенно навесил милостивую улыбку на лягушачий рот и пригласил за столик. От спиртного сыщица отказалась и попросила воды без газа. А потом взяла быка за рога: