– Химдиоды, – Аркус склонился над одним из светлячков. – Пятьдесят лет! В детстве видел на одном складе помпеевские гибридные батареи. Еще думал, зачем старье такое хранить!

– Хотела бы я побывать здесь до катастрофы. А что случилось с городом?

– Не знаю. Но вряд ли нам здесь ответят.

– Тогда уходим? – Дара едва развернулась, как из динамиков опять донеслось:

"Я Амес, продолжаю вещание с вершины первой башни. Новость только одна, питание опять откладывается по техническим причинам. Просьба направить все силы на решение проблемы".

– Тоже слышала это? – Аркус понял Дару без слов по ее пораженным глазам. Он вгляделся в стену башни, к которой шел их мост. Над входом, не смотря на полувековую пыль и иней, довольно четко проглядывалась гравировка "Первая башня".

– Л-люди? – заикнулась Дара.

– Разве не их ты хотела найти? – с издевкой спросил Аркус. – Вглядись, на вершине башни даже диоды не горят. Человек бы давно заметил нас и дал знак.

Темные окна верхнего этажа осветила вспышка света.

– Да быть не может! Показалось! – Аркус попятился назад.

Опять вспышка.

– А вдруг он видит нас, но не может докричаться?

– Дара! – Аркус схватил ее за плечи. – Тут полвека некому играть со светом. Идем на корабль, – уверенный, что Дара пойдет за ним, он направился к ангару. – Ты идешь?

Аркус оглянулся. На мосту никого. Только из башни доносились отзвуки торопливых шагов.

Перед глазами опять разлился красный туман. Толиман присел на эскалаторе, растирая виски в предчувствии скорого приступа. С каждым движением в пальцы будто иглы вонзались. На секунду мир завертелся вокруг него, а затем впечатался углом ступени прямо в щеку. Боль от удара тут же померкла, уступила место тошноте и распирающему давлению в голове. И когда показалось, что глаза лопнут и вытекут лужей расплавленного металла, боль отступила.

Толиман глубоко вдохнул, чувства одно за другим возвращались в норму: сначала зрение, затем слух. Звонил медиабраслет. Поднявшись, Толиман принял звонок:

"Капитан второго отряда Мельничук. Вы просили доложить, как будем входить в ее покои".

– Я на пути к Управлению. Входите, но не бросай трубку. Хочу вас слышать, – Толиман ускорил шаг, поднимаясь по эскалатору из Портового Сектора. Он слышал, как солдаты, судя по шороху неуверенных шагов, вошли в кабинет и начали переговариваться:

"Включить фонари!"

"Первый отряд найден… разбросаны вокруг Ядра".

"Ищите Киру! Без питания долго не протянет"

"Ее здесь нет, капитан".

Мельничук нервно рассмеялся:

"Боже! Она на потолке!"

Из медиабраслета ультразвуком раздался металлический скрежет затем ор. Толиман неприязненно отдернул руку от уха и оборвал связь. Он тут же набрал Викторию:

– Оба отряда разведчиков мертвы, Кира бесится у себя в покоях. Перебрасывай в Сектор Управления все имки с электроглушителями. Только опытных, чтобы Ядро не задели. И еще кое-что. Аркус улетел, прихватив Мороз.

"Дальше наземной базы не убежит. Не тревожь меня по пустякам", – раздраженно буркнула Вика.

– Он улетел в Города-Близнецы. Предположительно в Южно-Сахалинск. Я сам видел. Специально сходил в Портовый. Там кстати, чудовищная утечка кислорода.

"Улетали куда и как? – неправдоподобно спокойно переспросила Виктория. – Без его чудоперчатки все бесполезно. Я пошла на риск для города, потому что ты уверял в успехе!"

– Я и сейчас уверяю.

"Ты летишь за ним. Принеси мне Мороз, иначе… – за холодом в ее голосе Толиман различил ядовитую усмешку. – Я выполню свою часть уговора: тебя обвинят во всех беспорядках и приговорят к высшей мере наказания.

– Спасибо, хоть какое-то облегчение, – искренне поблагодарил Толиман, потирая ушибленную щеку. – Беспорядки в Жилом продолжаются? Мне нужно парней с собой и несколько копий Мороза-Два, чтобы корабли могли вылететь.

"Жилой утихомирили. Возьмешь всех без гражданства, кто останется после Киры. Городу не нужен вооруженный сброд, почувствовавший силу".

Толиман закрыл динамик рукой, когда мимо пронеслась колонна бойцов в ИМК, вооруженных электроглушителями – овальными импульсными пушками, похожими на кастеты.

– Начну собираться за Аркусом, как досмотрю спектакль. Буду скучать по тебе, увидимся, – Толиман сказал лишнего и сбросил, не дожидаясь ответа.

Эскалатор не спеша доехал до Сектора Управления. Толиман был здесь всего пару раз и не в том состоянии, чтобы запомнить дорогу к Кире, однако быстро сориентировался по следам из побитой плитки на полу главного холла. Вокруг безлюдно, ни звука – только топот его шагов. Недолго Толиман наслаждался тишиной: внезапно раздались ругань и выкрики трех сотен солдат, заполонивших весь переход от холла к кабинету Киры. Вентиляция не справлялась с нагрузкой: в воздухе невыносимо воняло потом. В верхних секторах всегда холоднее, но сейчас Толиман провел рукой по потному от жары лбу. Кажется, триста человек на одного робота – это больше, чем нужно. Вдалеке, в приемной, колоннами стояли имки и держали двери в кабинет под прицелами электроглушителей. Пробираться сквозь толпу вооруженных отбросов у Толимана не было никакого желания, и он уже нашел удобное место, чтобы понаблюдать издалека, как перед ним нарисовался начальник первой сотни:

– Командующий, мы готовы! – гордо рапортовал тот.

– Ты сделал все точно, как я сказал?

Сотник смутился под испытующим взглядом Толимана и выдал одной фразой:

– Имки у дверей, прикрывает первая сотня, вторая – вспомогательная, третья – поддержка и врачи.

– Хорошо, тогда запрашивай у Управляющей сигнал к началу.

– Да. Так точно. Вас понял, до связи, – пока молодой начальник сотни говорил по медиабраслету, трое подтащили к нему пять темно-синих ящиков. Толиман с прищуром вгляделся в них, затем в троицу, что принесли это.

– Начинаем операцию! – кивнул сотник, затем озадаченно глянул на ящики.

Толиман, предчувствуя неладное, опрокинул один из ящиков ногой. По полу разлетелись прозрачные овальные капсулы с черной сердцевиной.

– Останавливающие легкие патроны. Если они здесь, то что заряжено в АМК у первой и второй сотни? – ласково спросил Толиман, подтаскивая сотника за грудки.

– Б-боевые? – промямлил тот, белея.

– Идиот! Там же Ядро! – взревел Толиман и сорвался с места. – Отменить! Не стрелять! Стойте! – но его голос терялся среди сотен других. Толпа солдат неохотно расступалась, недовольные толкали в ответ. В их утяжеленных броникомбинезонах даже слабые толчки становились болезненными ударами. Толиман продирался в двадцати метрах от кабинета Киры, когда у дверей моргнула вспышка.