волосы, успокаивая.

Розалин осторожно выбралась из его объятий и с болью в сердце осознала, что две недели, которые она провела у Филипа, изрядно подорвали здоровье отца. Он сильно похудел, осунулся, и словно бы все его немалые годы разом обрушились на него. Под глазами пролегли черные тени, щеки впали, и его седина впервые настолько отчетливо бросилась ей в глаза.

— Папа, — в шоке прошептала Розалин, вглядываясь в родное лицо.

Она была отвратительной дочерью, не давая покоя отцу всю свою жизнь, но ее последняя выходка превзошла все предыдущие. Никогда прежде она не видела такого выражения на его лице, никогда прежде не задумывалась над тем, что он был уже не молод, и она могла потерять его в любой момент. За прошедшее в драконьем логове время Розалин вообще не думала о том, что переживал все это время ее отец, и теперь ей было стыдно. Он никогда и ни в чем ей не отказывал, заботился и любил ее, а она даже не вспоминала о нем.

— Все хорошо, искорка, теперь все будет хорошо, — едва сдерживая слезы, улыбнулся отец и снова прижал ее к своей груди.

— Прости, папа, — она сдержать слез не смогла и снова расплакалась.

— Отведите ее в покои, помогите вымыться и переодеться и покормите, — распорядился он, передавая ее в руки служанок.

Сил на сопротивление у Розалин не было, поэтому она просто молча приняла волю отца. Он недоверчиво посмотрел на нее и мрачно нахмурился. Он скользнул ладонью по ее волосам и кивнул прислуге, позволяя увести Розалин в ее покои.

Отец остался разбираться с остальными прибывшими. Уже в дверях во внутренние коридоры замка, Розалин услышала, как он благодарил лорда Ругера и остальных рыцарей.

Розалин сидела на краю кровати в своих покоях и бесцельным взглядом блуждала по комнате. Когда-то ей нравилось богатое убранство ее спальни, но теперь она ненавидела каждый гобелен, каждую драпировку, каждый элемент декора. Ей хотелось вернуться обратно в драконье логово. В крошечную, по сравнению с этой, комнату, где в другом конце коридора жил тот, кто украл ее сердце.

Слезы побежали по щекам, и она сжалась в клубок, наклоняясь к коленям.

Теперь из-за нее Филип умер. Если бы она не окаменела от страха, когда он сражался с рыцарем, он смог бы победить его, и они до сих пор были бы вместе. Если бы она не сбежала из дома, он бы даже не познакомился с ней и не отдал жизнь за самую большую эгоистку в этом мире.

Дверь тихо открылась, и обменявшись несколькими словами с охраной по ту сторону, внутрь вошел отец. Он ошарашенно замер прежде, чем подбежал к Розалин и притянул в свои объятия, качая на руках и убаюкивая, как маленького ребенка.

— Что случилось, искорка? — тихим вкрадчивым голосом поинтересовался он.

Отец всегда так делал, когда пытался успокоить плачущую дочь. Хотя плакала Розалин редко. Гораздо чаще она злилась и устраивала в замке хаос, заставляя лить слезы всех остальных. Теперь же все изменилось. Она изменилась.

— Расскажи мне.

— Ты не поймешь, — кое-как выдавила из себя она и сжалась в руках отца.

— Ты моя дочь, искорка. Я постараюсь понять, — он мягко погладил ее по влажным волосам.

— Я не выйду замуж, папа. Никогда. Умру старой девой, но замуж не пойду.

Отец отодвинул ее из своих рук и внимательно всмотрелся в лицо. Его брови мрачно хмурились, желваки играли, когда он задумчиво жевал щеку. Он так делал каждый раз, когда думал о чем-то либо очень неприятном, либо важном.

Отец окинул ее пристальным взглядом и задержал его на золотом браслете, который остался единственной памятью о Филипе. Розалин накрыла его ладонью, тщетно пытаясь спрятать. Отец совсем помрачнел.

— Драконий подарок? — строго задал вопрос он голосом, не ответить на который было невозможно.

— Да, — тихо прошептала Розалин и попыталась отползти от посуровевшего отца по кровати, но он положил тяжелую ладонь на ее колено, останавливая.

— Что он с тобой сделал? — его голос стал непривычно груб, когда он заговорил, не разжимая зубов.

— Ничего он не делал!

Догадаться, почему так злился отец, было несложно, судя по раскрасневшемуся от ярости лицу. Такое же было у него, когда полгода назад он услышал непристойное предложение одного из столичных лордов, адресованное Розалин. Странным было то, что отец вообще предполагал подобное. Неужели он знал, что у дракона имелась и человеческая ипостась? Но откуда?

— Я не трогал этого ящера, — процедил сквозь зубы отец. — Любезно позволял ему жить по соседству с моими землями. Закрывал глаза на то, что он таскает овец у крестьян уже который год, — его лицо покраснело еще сильнее. — И чем все это закончилось? Он совсем страх потерял и украл мою единственную дочь! Я должен был его убить, когда он впервые спустился в мои земли.

— Нет! — громко вскрикнула Розалин и запоздало прикусила язык.

— Почему же? — мрачно буравил ее взглядом отец.

— Он не злой, — тихо ответила она и низко опустила голову. — Он не причинил мне вреда. Наоборот, был очень учтив и даже ссадину исцелил.

— Какую ссадину?

— Я с лошади упала, — совсем тихо прошептала Розалин, не желая говорить из-за чего именно.

— Как тебе вообще пришло в голову сбежать!

— Я ненавижу этого лорда Ругера! — она вскинула гневный взгляд на отца. — Я не стану его женой. Если ты заставишь меня, я сброшусь с башни. Если снова запрешь и приставишь стражу, я найду другой способ избежать этого.