Вялые попытки сопротивления были проигнорированы. Перекинув меня через плечо, словно я мешок с картошкой, вампир быстро шагал вперед. Довыеживалась, Сима. В итоге пальто висело чуть ли не на носу, рубашка скатилась к груди, и, промерзая до костей, я просто мечтала скорее оказаться дома.

Естественно, глупое сознание от плавного движения тут же поспешило покинуть меня. Поэтому когда с меня грубо сдернули пальто, я вновь чуть не повалилась на пол в попытках понять, где нахожусь. Вампир не оставлял шансов. Вытащив телефон из кармана брюк, кинул его на тумбочку, в обуви волоком затащив меня в ванную.

— Я сама, — попыталась высвободиться, но тут же была перехвачена жесткой рукой.

— Помолчи уже, — прорычал вампир, сдирая с меня блузку.

Конечно, за четыреста лет у него явно достаточно сноровки раздевать барышень. Потому что уже через несколько секунд, неловко прикрываясь руками, я сидела в ванной, заливаемая потоками воды из душа. Захлебываясь, закашлялась, но вампир, кажется, не заметил. Смыв с меня всю грязь, что я успела вытащить из лужи, оставив волосы спутанным комком так и мокнуть на моей спине, Сергей подхватил меня под мышки, быстро завернув полотенцем.

Кажется, я стала приходить в себя, лишь когда щека наконец коснулась подушки. Механически засунув в рот все протянутые вампиром таблетки, запила и тут же погрузилась в беспокойный болезненный сон.

Глава 15

Они помнили. Жидкое пламя ненависти вновь разливалось по венам, пока, прижав колени к груди, забравшись с ногами на скрипучий диван Палыча, я рассматривала две маленькие обнявшие друг друга фигурки. Обычно шустрые и вездесущие близнецы сейчас были похожи на маленькие тени самих себя. Почему-то все дружно решили, что оставить их ненадолго со мной — самый хороший вариант. Я же была согласна с врачами — детям как можно быстрее нужна помощь профессионала.

Но вампиру на это было плевать.

Куда же вытрясли весь мой рационализм? Стоило войти в дом и встретиться с двумя парами абсолютно сухих зеленых глаз, как лед, так удачно охраняющий меня от очередного помешательства, взорвался тысячей осколков. Они не плакали, не говорили. Просто сидели, боясь расстаться хотя бы на минуту. Кажется, что сейчас вся опора мира этих маленьких детей заключалась друг в друге. Медсестра успела поставить им успокоительное, но, по-моему, состояние шока у ребят еще не прошло.

Очень хотелось сейчас, чтобы все они оказались правы, решив оставить меня. Я-то была в такой ситуации. Я-то знаю. Только вот это ни черта не так.

Я помнила лишь их тела.

Мою мать на моих глазах не убил отец.

Медленно выдохнув, вытянула ноги, осторожно ступив на пол. Они же такие маленькие. Нервно облизнув губы, пытаясь не растерять решительность, осторожно прохромала в угол, где не моргая смотрели на меня близнецы. Мельком заметила, что их успели переодеть и умыть. Хоть что-то. Детям было лет двенадцать, я не могла вспомнить, сколько именно, но почему-то это не давало и капли облегчения. Опустившись на колени, я замерла, не понимая, что делать дальше.

Да, так бывает. Ты всю жизнь изучаешь поведение вампиров, природу их чувств. И вдруг сталкиваешься с маленьким ребенком, понятия не имея, о чем он сейчас думает. Еще эти морально-этические вопросы некстати лезут в голову. Что-то вроде того, а как гуманнее? Оставить им их воспоминания или убрать их с помощью вампира? Как правильно?

Почему-то очень хотелось поступить именно так. Правильно. Но я понятия не имела сейчас, что значит это слово. Что говорить? Продолжать молчать? Но это не подходит, ведь несмотря ни на что они смотрят на меня. Цепляются друг за друга, но умоляют меня сказать им что-то. Пульс стучался о пол, окончательно поселившись в пятках, а небо от сухости, кажется, уже покрылось трещинами.

— Кузнечик, — от тонкого Петькиного голоса я вздрогнула, а Нина отзеркалила мое движение, крепче прижимаясь к брату, — мамы нет?

Поджав губы, я медленно закрыла глаза, не в силах выдерживать блестящий выступившими слезами взгляд Петьки. В лицо сразу ударил жар, заставляя влагу проступать сквозь ресницы. Часто заморгав и вдохнув поглубже, я протянула руку, положив ладонь на белобрысую голову мальчика.

— Когда я была маленькой, — медленно прохрипела я, пытаясь удержать рвущийся наружу ком, — чуть младше вас, моих родителей убило нечто злое. Я, — закашлявшись, поморщилась, потрепав мальчика по голове, — я не могу обещать, что вы забудете ее или что когда-то будет легче. Но я точно знаю, что ваша жизнь продолжается. Потому что я вижу это, — сжав две маленькие ручки, крепко прижимаю к себе, пытаясь убедить саму себя в том, что говорю, — вы вырастете. Ты, Ниночка, как и хотела, уедешь в Москву и будешь шить самые красивые платья, а ты, Петь, станешь гонщиком. Я верю в это. Потому что этот день, каким бы ужасным ни был, несмотря ни на что, сделает вас сильнее, — моргнув набежавшие слезы, быстро прижала головы хныкающих детей к себе, — вы видели самое страшное, что может произойти в жизни. Поэтому больше никогда и ничего не будете бояться. Я знаю, что вы чувствуете. Но нужно потерпеть.

Облокотившись на стену, чувствуя, что сама уже сотрясаясь в сдерживаемых рыданиях, осторожно поцеловала две белые макушки. Конечно, сейчас стоило рассказать о том, что мама будет оберегать их с небес. Или о том, что жизнь вечна. Не знаю. Я не помню, какую бурду втирали мне взрослые. Прямо сейчас я хотела сказать правду. Потому что им нужна она. Правда. Не сказочные истории про небеса, на которые по непонятным причинам съехала мама, бросив их. И пусть меня забьют тапками все психологи. Прямо сейчас мне очень хотелось, чтобы эти дети поверили в себя.

— Ваш папа не виноват, — тихо прошептала я, — иногда глаза врут. Кое-что плохое управляло им.

Петька с непониманием отстранился, нахмурившись. Ну да, это фразу, скорее всего, они слышали часто. Зеленый змий, демоны и прочая чепуха, которой забивали голову детям. Тряхнув головой, нервно коснулась языком неба, не отрывая взгляд.

— Слушай, я знаю, как это звучит. Но с этим я сражаюсь столько, сколько себя помню. Оно реально. И оно заставила вашего папу не понимать, что он делает, — не зная, как объяснить, пробормотала я.

— Оно убило твоих родителей? — сжав мое плечо, Нина оторвала щеку от моего лица.

— Да, — кивнула я, — оно страшное, но мы его поймаем. Чтобы у всех были мамы и папы.

Диван скрипнул, привлекая наше внимание. Все три головы резко уставились на положившего на колени руки вампира. Черты лица майора стали