— Верно, — сверкнула она зубами. — Но ты знаешь, о чем я. В молчании обычно содержится ответ. — Она переждала малость, потом как бы равнодушно спросила: — Ты действительно обучаешь ее магии?

Дебрен ненадолго задумался. Но в молчании обычно содержится ответ, поэтому он выбрал откровенность.

— Нет. Я даже не знаю, есть ли у нее хотя бы зачатки Фактора Поглощения. — Он взглянул ей в глаза. — Я тебя шокировал?

— Меня трудно шокировать. Но я понимаю, что тебя интересует, увидела ли я тебя в ином свете, менее выгодном. Ответ будет таким… — Она замялась. — Не знаю.

— Это тебе важно, или ты спрашиваешь просто из любопытства?

— Из-за дотошности. И скуки… Здесь жуткое захолустье. Думаю, тебя не удивляет, что в таком месте любой новичок становится объектом любопытства.

— Не удивляет. Ленда… испытывала затруднения. Я ей помог. Раньше мы уже встречались, мимолетно, но помог я ей не поэтому. У меня есть глупая привычка оказывать людям помощь, если я решу, что это будет стоить мне не слишком дорого. Порой… ну, скажем так: часто ошибаюсь. И попадаю в затруднительное положение. Но, как мы уже установили, я — рыцарственный и не умею ловко выкручиваться.

— Это один из таких случаев?

— Нет.

— Ты тащишь ее за собой не потому, что слишком жалостлив и не знаешь, как бы удачнее сказать «прощай»?

— Нет. — Он глубоко вздохнул. — Не хочу быть невежливым, но не могли бы мы оставить Ленду в покое?

— Еще только один вопрос. Она… она невысокого происхождения, правда?

— Почему ты спрашиваешь?

— Ах, мы с ней поболтали в мойне. Понимаешь, этакий бабский треп. Я спросила, что вас объединяет. Она в ответ — что отношения ученика и учителя. Тогда я спросила о железяках на бедрах и не из-за тебя ли они? Она сказала, что родители настаивали, ну, так сказать, из профилактических соображений. Я не сдавалась и спросила об эмоциональном аспекте взаимоотношений «учитель — ученик». Она ответила очень официальным тоном, что крепко тебя уважает. Каждый слуга обязан делать такие заявления, поэтому я пропустила ее слова мимо ушей и спросила, что она может сказать о своем мэтре. Ну, заботится ли он об ученице, уважает ли взаимно. Тогда она мне ответила, чтобы я нарвала ромашек. Ты знаешь, что это такое? И поворожила. И еще что телепатию вы пока не изучали и она не знает, как заглянуть тебе в мозги.

— Вот тебе и вся Ленда. — Он не мог сдержать улыбки.

— Может, вся, а может, и нет. Потом она немного посидела, похлестала спину веником и как-то неуверенно спросила, считаю ли я, что гаданию на ромашке можно верить? Потому что однажды она набралась храбрости и принялась гадать, так у нее получилось что-то среднее между «не любит» и «к сердцу прижмет». То есть в этих пределах, но не точно посередине.

Дебрен наморщил лоб, призвал на помощь воспоминания детских лет и картинки лугов в округе Лейча.

— Посредине-то было бы «плюнет, поцелует», — буркнул он. И, сильно раздраженный, добавил: — Как у нее, черт побери, такая «точность» получилась? Я не говорю, что ворожба точна, даже если она магией приправлена, но в простоте использования ей не откажешь! Один лепесток, одна фраза. Никакие интерпретации невозможны!

— Может быть, лепестки были какие-то не совсем одинаковой формы, как-то расщеплены, сломаны или… Ей показалось, что «поцелует» максимально близко к правде, и она подтвердила это не совсем глупым аргументом. Ведь ты ее упорно именуешь княжной. Причем тогда, когда она босая, грязная, сопливая, одета совсем не так, как того требует тенденция существующей моды. Во всяком случае — когда особо-то женственной и привлекательной ее не назовешь. А поскольку ты и сам вряд ли на короля или хотя бы захудалого князя тянешь, постольку у нее есть основания подозревать, что ты просто посмеиваешься над ее низким происхождением.

— Ну и дурная гусыня! Так тебе и сказала? Что я над ней?..

— Она не дура, Дебрен, и уж никак не гусыня, если ты понимаешь, что я имею в виду. Поэтому советую тебе двусмысленное прозвище заменить каким-нибудь более нейтральным. Например, зови ее лягушонком. Это гораздо нежнее, — пояснила она, поймав удивленный взгляд, и добавила: — И любовнее. А то, что ты ее любишь, вижу и я, и даже она сама. Проблема не в том, что в таком вопросе невозможно обойтись без ромашки или чего-то подобного. Просто неизвестно, что там глубже, под любовью, сидит. Не насмешка ли? И не скрытое ли презрение к простой девушке?

— Не говори о ней так, — процедил он сквозь зубы.

— Я только ее цитирую. От себя же скажу: Роволетто, который картину писал, обычно обращался ко мне так: «О невинная госпожа», а так как он и в письмах писал то же самое, то я знаю, что в слове «Невинная» он использовал заглавные, большие руны. Стало быть, имелся в виду трактир, и в шутливом обращении скрывалось уважение, а не намек на определенные недостатки. Потому что такими словами он отвлекал меня от колыбельки Вацлана, — пояснила она. Дебрен опустил вопросительно поднятые брови. — Ты чародей и внимательный наблюдатель, так что не стану скрывать: связывали нас не только взаимоотношения «трактирщица—гость». Я тебя шокировала?

— Меня трудно шокировать. Но я понимаю, что ты спрашиваешь, не явилась ли ты мне в другом, не столь благоприятном свете. Ответ будет таков… — Он задумался. — Не знаю.

— Благодарю за откровенность.

— Погоди, Петунка. Ты всегда была одна?

— Ты о… Йежине?

— Нет, не о Йежине. Насколько я понял, Йежина еще не было.

— Он мой первый муж, — покраснела она.

— Я не об этом. Не о… формальностях.

Она бросила на него вопрошающий взгляд. Завершившийся играющей в уголках губ улыбкой.

— Нет, — пробормотала она как бы про себя. — Ты не из Инквизиции. Формальности… Поосторожней, Дебрен. Когда-нибудь ты доиграешься. Особенно если у вас обоих волосы быстро не отрастут. Я не шутила, когда говорила об охотниках за ведьмами. Попадали уже сюда такие, у которых под рясой бритва скрывалась. А что до твоего вопроса… Да… погуливала я. Четыре беременности, все внебрачные. Последняя уже после свадьбы с Йежином. Но никогда ему с другим мужчиной не изменяла. Возможно, это немного, но…

— Это все, что надо знать, — прервал он. — Все. По крайней мере с моей точки зрения.

— Скажу прямо: весьма оригинальная точка зрения.

— Просто я опережаю эпоху, — пошутил он. И только когда она рассмеялась, спросил: — Роволик — уменьшительное имя?

— Ничего от тебя не скроешь. — Она не покраснела, только еще шире улыбнулась. — Но мы отклонились от темы. Я спрашивала о Ленде. Кто она?

— Знаю, что родом она из Бельницкого княжества. И что там ее вроде бы преследуют власти. Ну при ее по меньшей мере на целый локоть длинноватом язычке это и неудивительно. Нагрубила, вероятно, кому-то важному, он ей ответил, возможно, не голым словом, дело дошло до рукоприкладства… Нет, черт побери, не знаю. Одно ясно: ученицей воскресной школы она не была и к дворцам близко не подходила. Ее манеры…