Кормак печально улыбнулся.

– Я тоже там служил, – произнес он. – В две тысячи четырнадцатом году.

– Та еще дыра, – прохрипел бродяга.

Проверив, в какую сторону дует ветер, Кормак выбрал место и сел рядом.

– Что с тобой стряслось?

Мужчина пожал плечами. Да, он определенно ровесник Кормака, но его легко можно принять за старика.

– Зеленый змий увлек, да?

– Ты правда в Фадже служил? – Оборванец подозрительно глянул на собеседника. – Или тебе от меня что-то надо?

Кормак не хотел даже думать, на что намекал бродяга.

– Правда, – мрачно подтвердил он. – Полковника Спирса помнишь?

– Такого попробуй забудь! – Мужчина почти улыбнулся. Его губы были сплошь покрыты болячками. – Тот еще придурок.

– Это точно.

– Понесло же меня туда, – продолжал бродяга. – Трех товарищей потерял.

Кормак кивнул. Наверняка он пытался спасти как минимум одного из этих людей.

– Как тебя зовут?

– Робби.

– А меня Кормак.

Бродяга протянул Кормаку бутылку, но тот отказался и предложил бывшему сослуживцу все, что нашлось у него в кошельке.

– Нет, я у тебя деньги взять не могу, – покачал головой Робби.

– Я товарищей в беде не бросаю, – возразил Кормак. – У тебя телефон есть?

Робби рассмеялся:

– Скажешь тоже!

– Слушай, я живу вон в том здании. Если что-нибудь понадобится – иди туда и спроси меня.

Робби махнул рукой:

– Ладно, договорились.

Макферсон никак не мог отделаться от воспоминаний об этой встрече. Все гадал, почему Робби оказался на улице, как он докатился до такой жизни.

Сам Кормак тоже служил в Фадже, и ничего, выплыл. Теперь занимается важным делом. Приносит пользу, помогает недужным.

Но после разговора с Робби у Кормака поубавилось сочувствия к Лиссе. Зачем ему выслушивать девушку? Она и так со всех сторон окружена людьми, которые буквально заставляют ее рассказывать о своих переживаниях и делают все, лишь бы ей стало лучше.

Лисса приехала к очередному пациенту вовремя. Больной недавно выписался из психиатрического отделения, а значит, речь, скорее всего, шла о попытке самоубийства. У обшарпанной двери очень маленького фермерского дома Лиссу встретили неопрятный подросток и огромная, громко лающая собака, с челюстей которой капала слюна. Такое начало оптимизма не внушало.

– Здравствуй! – окликнула медсестра мальчика. – Я из больницы.

Но тот ответил нечто непонятное:

– Завали пасть, телка.

Лисса опешила:

– Родители дома? Я только поменяю тебе повязки и уеду.

– Греби отсюда, овца тупорылая.

Еще одна диковинная фраза, но общий смысл Лисса уловила: на дружеское приветствие определенно не похоже.

– Дай хотя бы тебя осмотреть, – попросила она.

Однако парнишка, одетый в широкий грязный свитер с длинными рукавами, закрывавшими запястья, лишь бросил:

– Иди в пень.

Отвернулся и зашагал к дому. Но собака не двигалась с места и продолжала рычать на незваную гостью.

– Меня Кормак прислал. – Отчаявшаяся Лисса попробовала зайти с другой стороны.

– А на этого чмошника мне вообще фиолетово, – буркнул что-то совсем уж невразумительное подросток и скрылся в старом ветхом домишке.

Девушка нахмурилась. Она привыкла иметь дело с пьяными или со строптивыми пациентами, но обычно их вспышки гнева долго не длились. Большинство людей рады были получить медицинскую помощь. А такими ребятами, как – Лисса заглянула в записи – Кэмерон, обычно занимаются социальные службы. С другой стороны, кто-то же должен осмотреть порезы на его запястьях, а, кроме нее, сделать это больше некому.

Лисса вернулась через два дня, но присутствие матери подростка ей совсем не помогло. Та даже дверь открывать отказалась. Прокричала, что они заняты. Через дверь медсестра слышала крики, грохот, а также перекрывающие друг друга вопли телевизора и радио: и то и другое включили на полную громкость. Вдобавок собака захлебывалась лаем. Лисса вздохнула и подумала: «Что ж, в некоторых ситуациях ничего не поделаешь, остается только сдаться. Если государство предлагает человеку помощь, а он от нее отказывается, о чем тут еще говорить?» Но больше всего на свете Лисса боялась потерять еще одного мальчика. Ее злило, что подросток не желает подпускать ее к себе. Видно, обижен на Кормака за то, что тот уехал.

Лисса понимала, что зря расслабилась. Большинство здешних пациентов оказались приятными, добродушными людьми, вечно пытавшимися ее накормить. Какие только гостинцы медсестре не вручали: песочное печенье, домашний хлеб, сливки, а один раз – Лисса тогда подтвердила беременность Агнешки из кафе – даже живого рака, только что выловленного из озера Лох-Несс. Она отдала подарок Джоан, но та отказалась его есть. Теперь рак-счастливчик радостно ползал по дну аквариума в кабинете врача, наводя ужас на рыб.

Лисса постепенно привыкла к дружелюбию местных жителей и, столкнувшись с конфликтным пациентом, запаниковала. Откровенно говоря, эта встреча пробудила пугающие воспоминания. Девушкой снова овладела тревога. Она вспомнила совет Аниты: проиграть случившееся в голове. Однако Лисса даже не пыталась за это взяться, и вот, пожалуйста, результат: самую обычную, рядовую проблему раздула до размеров непреодолимой.

Лисса вздохнула.

Кормак сердито уставился на письмо. Если Лисса думает, что он не против, то очень ошибается. У Кэмерона Блейна трудное детство. Его исключили из школы, отец в тюрьме, а мать до сих пор на свободе только по одной причине: чиновникам неохота лишний раз заморачиваться, пристраивая всех пятерых ее детей.

Мальчишка отчаянно нуждался в помощи, и в последнее время дела у него шли не так уж и плохо. Кормак просто старался проводить с ним время. Пару раз попросил Кэмерона вымыть ему машину. За работу переплатил, зато попробовал объяснить, что мыть надо тщательно, а не пытаться стянуть ключи, чтобы потом угнать автомобиль.

Кормак разговаривал с Дунканом, добродушным полицейским, девяносто девять процентов работы которого было так или иначе связано с семейством Блейн (остальное – парковка в неположенных местах). И Кормак, и Дункан старались приглядывать за пареньком и вмешиваться, если дело пахло керосином. А еще старый друг Макферсона служил в вербовочном центре британской армии, но это, пожалуй, крайняя мера: пока задумываться о ней было рановато.