Моя невинная женщина.

Припадаю губами к острой ключице. Провожу кончиком носа по шее, затягиваясь опьяняющим запахом ее кожи. Рву чертовы пуговицы с корнями. Подаюсь вперед нависая над своей девочкой. Порывисто выдираю из брюк ремень и отбрасываю его в сторону. Нетерпеливо расстёгиваю ширинку. Подтягиваю Леру за бедра к себе.

— Кость, может н-не надо? — теперь уже неуверенно шепчет.

На секунду ловлю ее губы своими. Едва почувствовав отклик отстраняюсь:

— Чувствуешь же, — выдыхаю я в ее рот. — Зачем спрашиваешь?

Острые ноготки впиваются в мои плечи, когда я наваливаюсь своим телом на хрупкую девушку. Лера будто боится чего-то. Но это странное открытие меня не останавливает.

— Ааа, — срывается стон с ее губ.

— Будто в первый раз, — шепчу я рядом с ее ушком.

Где бы мне найти столько выдержки, чтобы как можно сильнее растянуть этот сумасшедший момент.

Понимаю, что ни черта не выйдет. Я слишком изголодался по ней. И она…

Странно. Она кажется мне все такой же неопытной. Но голодной. Будто у неё давно не было мужчины.

Хорошо.

Эта мысль распаляет меня еще сильнее. Начинаю двигаться сдержаннее, пытаясь припомнить что-то такое, что может снять чрезмерное возбуждение.

Невольно вспоминаю, как ночами с ума сходил, представляя, что ее чужие руки касаются. Вгрызался в подушку и орал от бессильной ревности, разрывающей душу.

До встречи с ней, я и не знал, что я такой собственник. Вернее до расставания с ней…

— Тебе хорошо, любимая? — осыпаю ее кожу поцелуями.

Чувствую, как под пальцами, что сжимают бедра, пробегаются мурашки.

— О, Костя, — Лера подтягивается теснее ко мне.

Дурацкий стол грохочет об стену, смежную со спальней. Так дело не пойдет. Мы не можем в такой момент разбудить ребенка.

Подхватываю Леру на руки, прижимая к груди. Делаю шаг назад и опираюсь задом на кухонный гарнитур. Глажу обнаженную спину. И кровь закипает, когда я чувствую Лерины губы на своей шее.

Этот ее нерешительный отклик будоражит воображение. Заставляет думать, что у нас есть шансы.

Кажется, сейчас я счастлив. Я и мечтать не мог ещё хоть раз подержать ее в своих руках.

Лера обвивает мою шею руками и зарывается пальчиками в волосы. Отстраняется слегка. Коротко целует в губы. Тут же проводит по ним острыми коготками. Очерчивает линию бороды. Будто изучает меня. А я как обычно глаз от неё оторвать не могу. Не могу поверить в реальность.

Поворачиваюсь, усаживаю Леру на край раковины, не прекращая настойчивых движений. Ловлю ее затылок и оставляю один короткий поцелуй на губах в ответ.

А она в глаза мне заглядывает. Так растерянно и смущенно.

Ну чего же ты так смотришь? Будто чего-то ждёшь от меня.

Догадываюсь чего. Снова на миг касаюсь ее губ. Упираюсь в лоб своим лбом:

— Лерочка, — дышу тяжело, — я люблю тебя…

Ответом мне служит сдавленный стон:

— Костя…

Конечно моя врушка не признается сейчас в ответ.

Этого и не нужно.

Я чувствую все, о чем она молчит. Вижу по реакции ее тела на мои слова. Лера откидывает голову на шкафчик, выгибаясь в спине. Пальчики жадно шарят по моим плечам. Губы размыкаются в попытке глотнуть воздуха.

Наблюдая за ее удовольствием, я совсем забываю о самоконтроле. Но спохватываюсь слишком поздно.

Чувствую, как меня начинает накрывать волна наслаждения. Снова прижимаю девушку к себе теснее. Утыкаюсь носом в макушку. Целую волосы.

— Ты сумасшедший, — бормочет рвано, — п-почему…

В первое мгновение мне кажется, будто она смеётся.

Но ослабевшая ладонь бьет меня в грудь. И я вижу, как вздрагивают ее плечи.

— Почему… — выдавливает сквозь слёзы, даже не успев восстановить дыхание, — почему просто не прошёл мимо? Почему не сделал вид, что мы не знакомы?!

— Ч-ч-ч, — тяну ее за подбородок и впиваюсь в губы поцелуем, заставляя замолчать.

Пытается вырваться, но я не позволяю. Сжимаю волосы на ее затылке. Проникаю языком глубже в горячий ротик.

Затихает, поддаваясь мне. Отвечает на поцелуй, переставая всхлипывать.

Свободной рукой натягиваю трусы, попутно высвобождая ноги из брюк. Подхватываю Леру на руки и, укутав ее в халат, иду в комнату.

Прерываю поцелуй, и заглядываю в любимые серые глаза:

— Разве я мог? Это ведь ты.

Она сворачивается калачиком в моих руках. Утыкается влажным носиком в мою грудь. За шею обнимает.

Тихонько прохожу мимо спящего ребёнка. Опускаю Леру на двуспальную кровать и ложусь рядом.

— Костя, — шепчет еле слышно, целуя мою шею. — Костенька…

Она сама льнет ко мне. И оттого дыра в моей душе затягивается.

Будто и не было этих четырёх лет в разлуке.

КОНСТАНТИН

Еще прежде, чем открыть глаза, слышу какую-то возню и бормотание тоненького голоска.

Глажу шелковистые волосы, попавшиеся под пальцы. И улыбаюсь, чувствуя, как сон отпускает меня, но вся эта сказка не исчезает вместе с ним.

— Что за безобразие? — бубнит Ксюшка где-то вдалеке: с кухни наверно. — Такой бардак устроили.

Сгребаю в охапку хрупкий силуэт, что нащупал сквозь сон. Целую за ушком.

— Ммм, спать, — бормочет Лера.

Усмехаюсь. Все ещё помню, какой она может быть спросонья. Как говорится, не буди лихо…

— Хорошо, — послушно прикрываю глаза.

К тому же, если не подчинюсь, и продолжу ее ласкать, то не смогу себя контролировать. А в этой квартирке особо негде уединиться. Да и от маленькой всезнайки ничего не утаишь.

Слышу крадущиеся шаги. А вот и она!

— Попался! — довольно вскрикивает малышка. — Я видела, что ты не спишь!

Мое лицо оказывается в плену маленьких ладошек.

Открываю глаза. Ксюша довольная нависает надо мной.

— Значит теперь ты мой папа?! — выдаёт вдруг.

А я теряюсь от неожиданного предположения.

Таращу глаза не в силах вымолвить и слова. Просто не ожидал, что маленькая упрямица сможет так быстро меня принять.

— Ксения! — Лера резко садится на кровати, прижимая одеяло к груди. — Что ты несёшь?!

— Ну, Костя вчера сам говорил, что тот, кто с мамой в кровати спит, называется моим папой, — дует губы несправедливо поруганная Ксюша.

Перевожу взгляд на Леру. И натыкаюсь на подозрительный прищур.