Некоторое время мы сидели молча, но тут Селистенка внимательно посмотрела на меня, потом на Шарика, после опять на меня и расплылась в очаровательной улыбке. На милом личике засияли маленькими огоньками ее уже практически восстановленные веснушки.

— Слушайте, а я, кажется, поняла, что случилось.

— Чуть больше трех лет назад я встретил тебя, — пожал я плечами.

— Сейчас не об этом, — мурлыкнула Селистена и подарила мне еще одну очаровательную улыбку. — Я о твоем странном поведении. Это всё Золотуха виновата!

— Ну да, а кто же еще? — не стал отрицать я. — Влезла в самый ответственный момент, вот и получила.

— Да нет, ты не понял, — продолжила моя солнечная. — Судя по всему, она передала тебе некоторые свои качества. Ведь все знают, что добрее собаки в городе не сыскать. Отсюда и твое миролюбие, и нежелание пить медовуху и есть жирную жареную пищу. Насколько я помню, мне в княжеском тереме рассказывали, что она в основном питалась кашей и творогом. Ну иногда еще рыбой.

— То есть всей той лабудой, которую раньше предпочитала ты, — ехидно уточнил я.

— То есть полезной и правильной пищей, — не осталась в долгу Селистена.

На эту тему мы могли спорить долго, и, зная это, нас остановила Кузьминична.

— Погоди, погоди, — влезла между нами старая нянька, — скажи-ка, а когда-ты был Шариком, то почувствовал в себе какие-нибудь изменения?

— Да в общем-то нет, — немного поразмыслив, выдал я.

— Это потому, что они похожи, — тут же влезла неугомонная Селистена.

— Точно, — согласилась Кузьминична. — Оба кобели.

Только я хотел высказаться в свою защиту, как меня опередила невеста:

— Это раньше Дарюша был кобелем, а теперь он совсем другой, он теперь су…

— Только не надо называть меня этим словом, — остановил я солнечную, пока она не совершила оплошность, — применительно к людям оно звучит некрасиво.

— Всё равно ты у меня самый лучший, — мурлыкнула мелкая.

— Что правда, то правда, с этим я спорить не буду.

— Видно, Золотуха тоже была лишена чувства скромности, — подковырнула меня Кузьминична. — Ладно, ребята, уже поздно, давайте-ка ложиться, а утром, на свежую голову, и решим, что нам делать с этой поганкой.

Предложение старой няньки было принято всеми на ура, и вся наша странная компания: две собаки и молодая девица с посохом колдуна — отправилась спать.

Собаки-то, конечно, две, но из них всё же один человек. И именно этому человеку (ну то есть мне, конечно) позволялось спать на кровати. Хотя если быть честным, я ни у кого и не спрашивал разрешения залезть на огромную боярскую кровать. Чтобы я, великий колдун, спал на коврике? Да никогда! Теперь не те времена, знаете ли.

Причем хочу заметить, что улегся я не в свой комнате, а в покоях Селистены. Хоть какая-то польза от собачьего обличья. Был бы человеком, Кузьминична ни за что бы ни позволила ночевать вместе до свадьбы. А сейчас пожалуйста, ни слова не сказала.

Шарик, глядя на то, как я устроился, тоже попытался последовать моему примеру, но был решительно изгнан на свой коврик. Нечего по чужим кроватям шастать, третий, как всем известно, лишний. Пес, конечно, обиделся, и даже повздыхал в своем углу, но потом, видимо, успокоился и мирно засопел. Спустя мгновение я тоже последовал его примеру.

Первая ночь в собачьей шкуре прошла довольно странно. Ну для начала, меня замучили дурацкие сны, можно сказать, кошмары вроде такого…

Сижу за столом в трактире Едрены-Матрены. Стол, как водится в этом заведении, ломится от всякой снеди, а в ковшах пузырится медовуха. В общем, чудесная декорация для действия под названием «хорошая гулянка». Фрол с Федором, как обычно, сидят рядом и в две гложи поглощают еду, обильно запивая ее медовухой. Я, естественно, хочу составить им компанию и вдруг понимаю, что не могу пошевелиться.

Ребята кивают мне, мол, давай с нами, а я в ответ даже слова вымолвить не могу. Наконец им надоедает меня звать, и они вдвоем продолжают свое черное дело. Откуда ни возьмись появляется Селистена и также принимается нагло и цинично поедать мясо и запивать его медовухой. Такого коварства окружающих я конечно же выдержать не мог и проснулся в холодном поту. И так всю ночь.

А под утро появилась еще одна проблема. Шарик! Лохматый паразит опять, видимо, забыл, кто есть кто, и каждые полчаса приходил оказывать мне знаки внимания. В результате довел меня до того, что я, вопреки моей новой сущности, был вынужден применить грубую силу и коротким точным ударом отправить его в нокдаун. В общем, встал я разбитый и недовольный жизнью.

Завтрак также прошел из рук вон плохо. Робкая надежда, что подкинутая мне Золотухой напасть поутру рассеется, канула в Лету. Я, как ни пытался, не смог отведать ни куриных котлеток, ни заливного языка, ни холодной телятины. Хотя в то же время в один присест умял плошку творога и запил это всё обильным количеством молока. Осознав этот факт, я пришел в тихий ужас и был вынужден признать, что жизнь решительно не удалась. Что же это за жизнь без милых моему сердцу и желудку маленьких радостей.

Моя мелкая половина, наоборот, находилась в весьма приподнятом настроении и откушала вполне прилично. Шарик, несмотря на полученную трепку, также был весел и в момент умял приготовленную ему Кузьминичной кашу со шкварками. То есть всем было хорошо, кроме меня. Такой несправедливости я вынести не мог, поэтому положил морду на лапы и тихо затосковал.

— Ну что делать-то будем? — наконец перешла к главному старая нянька, и обе дамочки уставились на меня. Хорошенькое дело, а почему, собственно, я должен знать, что делать дальше, я что, рыжий, что ли? Хотя стоп, оговорочка вышла, я и вправду временно рыжий. Хотя этот факт сам по себе еще ни о чем не говорит.

— Не знаю, — буркнул я, не поднимая головы с лап. — Я сегодня в печали и неспособен на подвиги.

— Как это не знаешь? — взвилась Селистена.

— Не знаю, и всё.

— Батюшка в темнице томится, а он не знает, что делать?!

— Если бы я был я, то обязательно что-нибудь придумал. А так ничего путного в голову не лезет.

После этих моих слов дамочки долго на меня ругались, стыдили, взывали к моей совести. В общем, своими методами пытались заставить меня разработать план праведной мести Сантане. Однако всё это было бесполезно, без нормальной пищи и питья мой мозг отказывался работать.

В конце концов нянька со своей воспитанницей сдались и принялись кумекать сами. О боги, такого маразма я не слышал уже давно. Варианты были следующие: подпалить терем, подстроить дорожно-каретное происшествие, отравить, выцарапать глаза, вырвать волосы, вымазать дегтем и вывалять в пуху, выкинуть из города в голом виде и всё в том же духе. Хотя… Пожалуй, против последнего предложения я бы не возражал. В голом виде Сантана и впрямь смотрится неплохо.