– Никто из них не связан с Кларой, – продолжал Хаузер. – Им будет сделано предупреждение; этим займется другой отдел.

– Что-нибудь насчет типа в огненно-красной маске?

– Нет – и, если честно, я не верю девочке.

– А я верю, продолжайте работу. – Мелани оглядела остальных. – У ваших коллег уже было время для анализа и сравнения информации из баз данных?

Хаузер откинулся на стуле, сунул сигарету в рот и зажег ее.

– Вы ведь не против?

– Против.

Недовольно рыча, он потушил сигарету в пепельнице.

– Мы уже начали анализ баз данных. Точных цифр я сейчас не скажу, но в Австрии живут около двадцати пяти тысяч мужчин-педофилов.

– Давайте сократим радиус до Вены и Нижней Австрии.

– Уже сделали – и ограничились только ранее судимыми.

– А с учетом татуировок?

– Все равно слишком много. – Хаузер протянул Мелани листок из стопы бумаги.

Она пробежала глазами имена с адресами, базы данных выдавали около ста пятидесяти человек.

– Еще какие-нибудь другие зацепки?

– В конфискованном из дома Брайншмидта компьютере мы обнаружили следы.

– Какие? – «Наконец-то Хаузер перешел к делу».

– Системный блок в пластмассовом корпусе. Видимо, принадлежал матери Клары. Девочка им действительно пользовалась.

В принципе, Хаузер рассказал ей то, что они с Герхардом уже выяснили: у Клары был собственный пользовательский профиль, она переписывалась с одноклассницами, установила правило, чтобы электронные письма с адреса [email protected] не загружались на компьютере, но от этого контакта не было ни одного сообщения ни на жестком диске, ни на почтовом сервере. Похоже, техники так же быстро, как и Мелани, взломали пароль TKKG.

– Однако. – Мелани прикинулась несведущей. – Какому провайдеру принадлежит почтовый сервер?

– А1.

Телеком Австрия с почти семью миллионами абонентов сотовой и телефонной связи был самым крупным провайдером в стране.

– О’кей, я позабочусь, чтобы мы заполучили эти данные. Что-нибудь еще?

Может, микроволновая печка?

Хаузер помотал головой. Он ни словом не обмолвился о том, что в электросхему компьютера Ингрид был встроен магнетрон. Или он хотел скрыть от нее эту информацию, или же сам еще ничего не знал.

Мелани вышла из комнаты и набрала номер суда.

Судья Хиршман не дал вставить ей ни слова.

– Очень умно, что вы с коллегами из БКА вломились в дом Брайншмидта без ордера на обыск.

– Мы слышали выстрел. Неотложные обстоятельства – мы должны были действовать.

– Очень хитроумно, как бы вы это ни организовали. Между прочим, Брайншмидт уже подал жалобу на вас и БКА.

– Тогда желаю ему удачи, – сказала Мелани. – Он незаконно владеет оружием, и было много свидетелей, которые слышали выстрел в его доме. Я готовлю на него заявление.

– Вы поэтому звоните? – спросил он.

– Нет. – Она рассказала о следах, обнаруженных в компьютере Ингрид в ходе расследования.

– [email protected], – задумчиво повторил Хиршман. – Очень слабый след.

– Наш единственный!

– И теперь вам нужен ордер, чтобы получить резервные копии Телекома?

– Именно, – подтвердила Мелани. – Возможно, мы найдем электронную переписку между Кларой и Мишель.

– Не знаю, – пробурчал Хиршман. – Этот ордер может нарушить конфиденциальность данных третьих лиц, чьи права вы заденете.

– Ваша честь, речь идет о похищении ребенка, нанесении телесных повреждений и также двух изувеченных трупах, которые обнаружены в Венском Лесу, – напомнила ему Мелани.

– Да, да, хватит уже пытаться меня разжалобить, мы не в зале суда, – перебил он ее. – За какой период вы хотите получить резервные копии?

– Только за три недели до похищения Клары, – тут же ответила она. Потому что именно тогда было создано это злополучное правило.

Хиршман задумался.

– К тому же вы мне должны, потому что расстроили все планы с обыском дома, – язвительно добавила она.

– Ладно, я не против.

Ей все-таки удалось его смягчить.

Два часа спустя в офис специальной комиссии пришел мейл с тяжелым файлом PDF во вложении. Хаузер бросил на него быстрый взгляд и присвистнул. Тут же распечатал документ, передал Мелани первый листок, затем вытащил из принтера второй.

– Что вы сделали с Хиршманом, что он так быстро заставил Телеком сотрудничать с нами? – спросил Хаузер.

– Если знаешь, как к нему подойти, то он кроткий, как лев, – ответила Мелани.

К этому времени они с Хаузером были в бюро уже одни, потому что другие коллеги попрощались полчаса назад; а Хаузер, видимо, не решался пойти домой, пока Мелани сидела в офисе.

Она изучала распечатку. Это была переписка между Кларой и Мишель, состоявшаяся за три недели до исчезновения Клары. Наконец принтер умолк, и Мелани отсортировала сообщения на столе в хронологическом порядке.

Хаузер перегнулся через ее плечо и тоже рассматривал листы.

– Взгляните на темы писем. Похоже, нескольких мейлов не хватает.

– Вероятно, данные получены с разных резервных копий, а если сообщения на сервере с тех пор были удалены Кларой, то они отсутствуют.

– Зачем ей это делать?

– Я не знаю.

Хаузер ткнул в один листок.

– Кажется, это первое сообщение.

дорогая клара,

татуировка – это на всю жизнь, сама знаешь, и я понимаю твоих родителей, своих я смогла убедить так: сначала проколола себе уши, а потом сделала еще пирсинг в носу; а ты вообще где бы хотела монстра хай? оревуар, Мишель

дорогая Мишель,

спасибо за фото, выглядит правда здорово – может, я тоже сделаю пирсинг, но клянусь, татуировку с монстром хай хочу обязательно – еще не знаю где, всего наилучшего, клара

дорогая Мишель,

фото твоей кошки супер, она такая милая – к сожалению, у нас нет домашних животных, больше всего мне бы тоже хотелось иметь мейнкуна или норвежскую лесную кошку, всего наилучшего, клара

дорогая клара,

я тоже считаю, что норвежская кошка – это круто, но еще раз насчет твоей татуировки – возможно, через пару лет тебя уже не будет интересовать монстр хай – где ты его вообще хочешь сделать? оревуар, Мишель

дорогая Мишель,

даже если через три года мне будет столько же лет, как и тебе, сумерки меня не интересуют – спасибо за совет, но это выглядит глупо,