Она то и дело ориентировалась по табличкам у лифтов, но ни один отдел даже отдаленно не походил на какие-нибудь частные боксы-хранилища. В конце концов она спустилась по пожарной лестнице на несколько этажей вниз. Там находился подземный гараж с сотнями парковочных мест. Пахло выхлопными газами. За последними колоннами и местами, на которых стояли почти исключительно дорогие БМВ и «мерседесы», начинался отдел, не отмеченный на табличках. Сабина открыла тяжелую противопожарную дверь, и датчик движения тут же автоматически активировал неоновую лампу.

В проходе пахло маслом и резиной. Краска частично отслаивалась, провода и трубы проходили прямо по стенам.

«Вы бы только заблудились там внизу и испачкали свои хорошенькие пальчики».

Возможно, она попала куда нужно. Сабина пошла по коридору и наткнулась на целый ряд дверей, за которыми, по всей видимости, находились небольшие боксы. На дверях на уровне глаз висели таблички.

WI-BK0017

WI-BK0018

WI-BK0019

Это были автомобильные номера. Вообще, насколько она знала, служебные машины БКА не имели собственных номеров, но, видимо, в некоторых случаях были исключения. То, что вахтер называл личным боксом, было не что иное, как помещение для хранения велосипедов и старых автопокрышек. Привилегия всех тех, кто имел машину.

Ключ Снейдера с брелоком «Частный архив» по размеру мог подойти к одному из замков. Но какой бокс принадлежал ему? Сабина взглянула на часы. На поиски она потратила уже слишком много времени. Через десять минут начнется следующий курс, а ей еще нужно выйти из здания БКА, добежать до академии и найти нужную аудиторию. Черт!

Пока она разглядывала десятки табличек с номерами на дверях, ей пришло в голову, что у Снейдера нет машины. Да и вообще в правильном ли месте она ищет? Хотя Снейдер имел водительские права и мог водить, он скрывал это ото всех. Особая форма личного принижения. Если он летел в командировку в другую федеративную землю, то получал там именно то, что хотел – личного шофера, – и мог преспокойно сидеть на заднем сиденье и играть на своем смартфоне. И вместе с тем Сабина была уверена, что Снейдер ни за что не отказался бы от привилегии иметь личную камеру хранения.

Она пробежала мимо дверей, пока не наткнулась на одну без номера. Сабина попробовала ключ. Он подошел. О’кей, для начала достаточно. Сейчас нужно убираться отсюда, чтобы вовремя успеть на занятие.

В этот момент дверь в подземный гараж открылась. Сабина услышала голоса двух женщин и приближающиеся шаги.

Наверняка доступ новичков сюда был более чем нежелателен, а добраться до коридора, не встретившись с женщинами, она не успеет. Сабина осторожно открыла дверь в архив Снейдера. Внутри было темно, воздух спертый. Она быстро проскользнула в бокс и тихо прикрыла за собой дверь. Они успели ее заметить?

– Ты тоже пойдешь на праздник?

– Я бы лучше осталась дома с детьми.

– Хесс снова будет хвастать своими успехами.

Сабина затаила дыхание и ждала, пока они пройдут мимо. Но женщины остановились прямо перед боксом Снейдера. Сабина не могла запереть камеру изнутри, потому что женщины услышали бы. Но если хоть одна из них решит опереться на ручку, дверь откроется, и Сабине придется объясняться.

– Кстати… он тебе тоже подарил подписанный экземпляр своей книги?

– Конечно, но я еще не читала. Не уверена, хочу ли знать, что там написано.

Сердце Сабины забилось где-то в горле, когда она услышала, как одна из женщин зазвенела ключами. Вот дерьмо!

– Шестьдесят пять лет успеха – что же еще?

– Да ну, об этом сейчас уже не может быть и речи. Как ты управляешься с новым служебным телефоном?

Соседняя дверь открылась, и теперь Сабина могла слышать разговор еще лучше. Через щель на пол падала слабая полоска света. Видимо, перегородки между боксами были сделаны на скорую руку.

– Уже научилась звонить по нему. – Обе рассмеялись. – Их же планировали раздать только в следующем месяце.

Хесс и Снейдер тут же отреагировали. Новые приборы можно лучше прослушивать и отслеживать.

Сабина навострила уши.

– Все равно на неделю опоздали. Бедный парень. Что ты сделала со старой сим-картой?

– Валяется в архиве.

Дверь снова закрылась, и женщины стали удаляться. Остаток разговора потерялся в стуке каблуков. Потом захлопнулась тяжелая противопожарная дверь. За это время глаза Сабины уже успели привыкнуть к темноте. В слабом свете, который проникал через щель в двери, она разглядела очертания камеры. Стеллажи, на которых стояли картонные коробки с регистраторами, папками, коробочки с диафильмами и видеофильмами. Разгадка находилась в этих судебных делах, и Эрик наверняка обнаружил какую-то взаимосвязь.

Она подождала еще немного, затем выбралась наружу. Через несколько минут начнется следующий курс. Но теперь она знала, как пройти в подземный гараж к камерам хранения, и сегодня ночью еще раз наведается в этот бокс.

25

Солнце только что исчезло за крышами домов, когда Мелани вошла в служебное помещение в здании Ведомства по уголовным делам, где работали сотрудники специальной комиссии по делу Клары. Большой круглый стол в центре комнаты был завален стаканчиками из-под кофе и горами документов. Кто-то даже покурил. Дым все еще висел в воздухе, хотя окна были откинуты.

– …Все данные по [email protected]. Да, срочно! – услышала она Хаузера, прежде чем он положил трубку. Затем он посмотрел в сторону двери и указал на свободный стул.

Мелани осталась стоять.

– Кофе? – спросил Хаузер.

Мелани отказалась.

– Как идет расследование?

Хаузер провел ладонями по лицу, что, видимо, означало «Даже не знаю, с чего начать». Наконец начал рассказывать об участке леса на краю города.

– Мертвая девочка, которую нашли у источника Агнессы, пролежала в земле от семи до восьми месяцев. Мы пока не смогли ее идентифицировать. Предположительно, иностранка, которую незаконно привезли в страну. Сотрудники экспертно-криминалистической службы еще не смогли установить направление, откуда пришла Клара. Всю местность прочесали, проверили владельцев соседних участков – но никаких зацепок, никаких трупов… пока.

– Что показала недавняя проверка педофилов, которые попались в нашу ловушку в сети год назад?

– Ничего, – вздохнул Хаузер. – Все то же самое. Мы конфискуем жесткие диски, угрожаем уголовными делами и слышим в ответ, что они всего лишь взглянули в Интернете на несколько фотографий, что не повредило ни одному ребенку.

Мелани уже сто раз слышала это классическое оправдание. Но до этих парней не доходило, что своим интересом они лишь подстегивают рынок и каждым щелчком мыши поощряют тех, кто где-то в этом мире уже причинил зло ребенку.