Особняк показался мне не живым. В окнах не горел свет, не слышался шум из кухни, находившейся на первом этаже. Из труб каминов, отапливающих все здание, не видно серого дыма. На дорожке перед ступенями заметил примятые сугробы, а это, учитывая дотошность лекаря, для него непростительный бардак.

Один раз постучавшись, мысленно произнес заклинание, готовясь напасть в любой момент. Толкнул дверь, и та мгновенно отворилась, просто не была заперта.

— Эрту, Валери! — произнес достаточно громко.

Пустота и темнота. Ни единой живой души. Ни одного огонька. Даже слуги покинули особняк.

Я старался сохранять хладнокровие, быть достаточно невозмутимом, чтобы отыскать ответы, но в мозгу отчаянным стуком выбивалось: «Валери в опасности, Валери в опасности»! И в этом виноват я.

Но муки совести отложил на потом. Успею настрадаться.

Внутри царил хаос. Мебель перевернута, разбросаны листы бумаги, на полу осколки посуды. Очевидно, что это следы борьбы.

От цепкого взгляда не укрылись царапины на косяках дверей. Кто-то явно упирался, прежде чем его вынесли. Пятна кровь.

Изучив другие помещения, мертвых тел не нашел, что хоть и немного, но успокаивало.

Шаг за шагом переходил из одной комнаты в другую. Их не обыскивали, спешно бросили. Весь бедлам приходился на первый этаж: холл, кабинет и гостиную.

Вдруг, находясь высоко под крышей, с лестницы раздался звук трескающегося стекла. Отозвавшись, я рванул вперед, надеясь, что поймаю кого бы то ни было.

Не глядя метнул в темную фигуру заклинанием стазиса, но, подойдя поближе, обнаружил лишь старого, безумно напуганного дворецкого.

— Говори! Быстро говори, что произошло! — снял с пожилого мужчины заклятие.

— Их увели, увели, — запричитал он, хватаясь за сердце. Он словно пьяный, отошел к стене, облокотился и осел на пол. — Мы ничего сделать не успели. Вызвать кого-то.

— Прислуга где! — теребил его я.

— Сбежала, кто куда, господин, — задыхался от ужаса. — А мне велели прийти сюда, дождаться вас и передать сообщение.

— Кто?

— Простите, я не знаю, — запаниковал он окончательно.

Пришлось умерить пыл, чтобы не запугать пожилого дворецкого до смерти.

Отыскал на кухне бренди, напоил беднягу, веря в его невиновность. Служащего у господина Эрту я знал, он бы не связал себя в бандитами.

По его рассказу стало понятно, что мой враг много о чем догадался. Для этого он и увел ведьмочку, чтобы повлиять на меня. Я полагал, что на важных чиновников злодей не нападет, но жестоко просчитался.

В особняк вломилось с десяток обученных магов. Они распугали прислугу, велев ей уходить, чтобы никто не пострадал, а хозяина и Валери забрали. Эрту попал под раздачу, а за брюнеткой пришли целенаправленно.

Прислуга разбежалась кто куда, а дворецкому вменили меня дождаться. Он хотел, но испугавшись, тоже покинул проклятый дом, и все-таки вернулся, боясь, что неисполнение приказа повлечет за собой последствия. Я был ему благодарен, открывая врученную записку. Подчерк узнал моментально. Карты были открыты.

«Я не ищу с тобой ссоры, мой мальчик. Но ты потерял всех сторонников. Прими новую реальность, покорись и согни колено, когда я попрошу об этом. Тогда твоя нареченная не пострадает.

Образумься, тебе не к кому обратиться. Армия далеко, а твои силы не сравнятся с силами всех стражей и дознавателей. Я прошу о мире, ты нужен мне.»

Алластор Венсан, герцог Берри, как сказали бы мои грубые знакомые, попутал берега. Возомнил о себе невесть что. Посчитал, что он разумнее и мудрее законного короля. Возможно, так оно и было. Моя работа не состояла в том, чтобы думать, кто лучше или хуже подходит на трон. Но присягу я давал Белларду, и я никогда не запятнаю свою честь предательством.

Пальцы задрожали из-за беспокойства о Валери. Как она там? Как с ней обходятся?

Где-то глубоко в душе знал, что ведьма сама самоотверженно плюнет в лицо герцога. Не даст издеваться над собой.

Грустные эмоции отмел сразу. Вымолю, выпрошу у нее прощение. Сделаю все, что она попросит, но не поддамся панике.

Я недооценил противника. Честно признать, я постоянно попадаю впросак именно по этой причине. Джона вот тоже не брал в расчет. Но я умел делать выводы, а Алластор нет.

Господин Венсан не знал всего. Я вышел на его след за несколько дней до переворота. Был удивлен, разочарован, убит, потому что верил ему, по-своему любил. Дядя короля не смирился с тем, что Беллард забирает все больше власти. Растет и хочет править единолично. Он создал заговор, вовлек в свои сети преступников, намереваясь перетянуть и катакомбы на свою сторону.

Он был уверен, что я никогда не подружусь с бродягами. Он ошибся.

Отдых пришлось отложить. Отправив дворецкого восвояси, я на одну минуту зашел в свой особняк, захватил чехол с праздничной одеждой и, выглянув на улицу, вернулся в мрачный мир подземелий.

По пути я присматривался к тому, чтобы его светлость не отправил за мной слежку. И тот, естественно, распорядился об этом. Воинов я не убил, но оставил лежать в катакомбах, обездвиженных и опозоренных.

— Джон, — произнес через несколько часов, отдалившись от столицы. — Валери в опасности.

Глава бродяг, как и обещал, вывел всех людей в зимний лес, разбив лагерь в предместьях Монружа. Утром люди Алластора обнаружат, что в подземных коридорах никого нет, и тогда догадаются о моем решении. Ведьму надо было выводить ночью, иначе герцог Берри ее попросту убьет.

— Что с ней? — всполошился мужчина, отвлекшись от карты города.

Для него моя затея так и оставалась форменным безумием.

— Наш противник забрал ее. Я не успел выяснить, но, скорее всего, ее держат в его замке. Он почти непреодолим. Стоит на отшибе столицы. Высокие стены, очень много стражи и...

— И никто не охраняет подземные коммуникации, — закончил за меня бродяга.

Ловил он на лету.

— Верно. Если выйдем прямо сейчас, и удача будет благоволить нам, заберем и вернемся до рассвета.

— Мы выйдем, — бандит кивнул, — но без тебя.

— В смысле? — нахмурился я.

— В смысле, что ты обещал нам амнистию и деньги, Райан. Если ты погибнешь где-то на стене герцога, твои слова можно засунуть в одно место. За Валери пойду я, а ты поведешь моих людей.

— Я ее не оставлю.

— Ты ее и не оставляешь. Она мне тоже дорога. Но рисковать призрачными обещаниями я не буду. Уйдешь, значит, твое слово ничего не стоит. Останешься, возьмешь