Он слегка пригубил почти остывший кофе и, даже не притронувшись к румяным булочкам, посмотрел на исписанный листок бумаги, что лежал прямо перед ним на столе. Он был испещрен многочисленными адресами и фамилиями, переплетенными между собой в какую-то замысловатую схему. Любому стороннему наблюдателю этот чертеж показался бы совершенной абракадаброй. То же самое казалось и Станиславу.

Еще вчера вечером, взявшись проверять троих проживавших в Москве зэков, осужденных когда-то после блестящей работы Гурова, он в первую очередь взялся выяснить круг их знакомых и друзей, надеясь найти какие-то связи с театром. Поначалу информации было мало. Но затем, едва Крячко принялся раскатывать по столице на своем видавшем виды «Мерседесе», список этих людей настолько раздулся, что это уже не лезло ни в какие ворота.

У одного из подозреваемых только бывших жен оказалось четыре! Причем и с ними со всеми, и с их родственниками он поддерживал дружеские отношения. И Крячко вскоре потерялся в длинном списке имен.

Тогда Станислав решил действовать напролом. То есть просто поехать и побеседовать с бывшими «подопечными» Гурова, которые были сейчас на свободе. Но и тут Крячко ждало разочарование. Направившись по первому же адресу, он не застал хозяина дома. Зато узнал от соседей, что нужный ему человек уже около месяца гостит где-то на Тамбовщине у родственников.

Следующий «подопечный» оказался человеком довольно общительным и, судя по его словам, зла на Гурова не державшим. На вопросы Станислава он отвечал вполне охотно, прогоняя из комнаты, где они беседовали, поочередно каждого из четверых своих малолетних детей.

– Да я и не против, гражданин начальник. Проверяйте! – почти добродушно отвечал он. – Спрашивайте что нужно. Мне скрывать нечего, потому что я давно завязал. Не знаю, в чем вы меня подозреваете, но вы ошибаетесь. Лев Иванович меня один раз и на всю жизнь научил. Навек охоту отбил всякими грязными делишками заниматься. Да и мальцов, опять же случись чего, куда я дену?.. Не-ет! Что бы вы там ни думали, а меня сейчас в криминал и на веревке не затащишь…

Непонятно почему, но Крячко ему верил. То ли глаза у этого мужика были искренними, то ли куча детей была серьезным аргументом… Станислав этого так и не понял. Просто перевел этого подозреваемого в самый конец списка. А вскоре он там и вовсе один остался.

Разговор с третьим подозреваемым, тем самым, что сидел в Бутырках, вышел тяжелым и ничего Станиславу не дал.

Заключенный под стражу подозреваемый, казалось, был готов вцепиться Станиславу в глотку, обвиняя работников милиции во всех собственных бедах. И после пятиминутной матерной тирады зэка, переполненной всевозможными оскорблениями в адрес всего человечества в целом и Крячко в частности, Станислав решил, что с него достаточно. Легонько стукнув болтуна головой об стол, он вызвал конвой и попросил унести заключенного в камеру.

У этого рецидивиста круг знакомых был довольно велик. Состоял он в основном из бывших и нынешних заключенных. И несмотря на это, Крячко вычеркнул зэка из списка. Слишком уж тонко было продумано и выполнено убийство Левицкого, чтобы его могли совершить такие идиоты. И вот сейчас, глядя на листок бумаги, аккуратно разложенный на столике в кафе, Станислав понял, что вернулся к тому, с чего и начинал, – к абсолютному нулю.

Единственной областью для проверок теперь оставалось только расследование двойного убийства жильцов «хрущевки», которое проводил Гуров. И Станиславу эта версия казалась столь же прокольной, как и предыдущие три.

Нет, он, конечно, не отрицал, что преступники, на след которых вышел Гуров в том деле, хотели его устранить. Но не таким же способом! Их действия с самого начала были стандартны и примитивны. Судя по всему, с воображением у членов этой шайки существовали серьезные проблемы. И думать, будто они могли так хитроумно подставить Марию, было, мягко говоря, несколько наивно. И все же иных идей у Крячко не было! И следовало заняться риелторской фирмой «Гранит».

Крячко поднялся из-за стола и, оставив недопитый кофе и нетронутые булочки, вышел из кафе на промозглый ветер, налетевший с Москвы-реки. Подняв воротник кожаной куртки, Станислав поспешил на стоянку, где оставил свой «Мерседес».

Он завел двигатель и поехал в главк. Надо было провести полную проверку «Гранита» по всем доступным каналам – архивам МУРа, отдела по борьбе с экономическими преступлениями, муниципального комитета по жилью, московского областного министерства культуры, налоговой инспекции, и если очень повезет, то и по линии ФСБ.

Запросы во все вышеуказанные службы Крячко послал сразу же, как только приехал в главк. Суть их сводилась только к одному – выявить любые контакты между театром и «Гранитом». Как на уровне личных, так и деловых отношений.

Скорость, с которой в главк приходили ответы, соответствовала категории «очень медленно». Так, по крайней мере, казалось Крячко.

Но когда пришел ответ из муниципального комитета по жилью, полковник был ошарашен. Оказалось, что фирмой «Гранит» была продана квартира Бельцеву. А когда Министерство культуры заявило, что к ним от риелторов поступило предложение по передаче помещения театра в их собственность, Станислав понял, что пора отправляться в «Гранит» и попытаться на месте выяснить, отчего у этой не слишком серьезной конторки такие сногсшибательные интересы в сфере недвижимости. И главное, зачем им здание театра вообще понадобилось?! Не меценатствовать же руководители «Гранита» собирались, в конце концов!

Аккуратно сложив ответы на свои запросы в ящик письменного стола, Крячко вновь облачился в неизменную кожаную куртку и спустился по лестнице вниз.

Всю дорогу до офиса фирмы «Гранит», размещавшегося в Хомутовском тупике, Станислав пытался придумать линию поведения при разговоре с руководителями риелторской конторы. И единственный вопрос, приходящий в голову, был: «Зачем вам понадобился театр?»

В принципе после достойного ответа: «Для коллекции!» – можно было бы поговорить с директором «Гранита» о футболе, Жириновском и девушках, но с таким же успехом можно было попытаться найти убийцу Левицкого, допрашивая австралийских кенгуру в Московском зоопарке…

Крячко настолько углубился в свои мысли, что перед поворотом в Хомутовский тупик едва не проспал знакомую машину. Мимо удивленного Станислава промчался «Пежо» Гурова, за рулем которого сидел какой-то перекормленный кабан.

– Вот тебе раз! – пробормотал Крячко и резко развернул «Мерседес» в обратную сторону, не обращая внимания на гудки машин встречной полосы.

– А вот тебе два! – злобно добавил он, вдавливая до упора педаль газа. – Лови меня, красавица.

Станислав не знал, что произошло с сыщиком, но появление за рулем его машины незнакомого жлоба ничего хорошего не предвещало. Гуров никогда не доверял свой «Пежо» чужакам.

Машина Гурова, ведомая неизвестным, стремительно уходила по Садовой-Черногрязской в сторону Красных Ворот. А затем свернула на Каланчевскую. Тут-то ее и догнал Станислав.

Увидев, что «Пежо» слегка притормозил, готовясь пропустить по встречной полосе «Волгу» и «Фольксваген», Крячко прибавил скорости и помчался навстречу этим двум машинам. Водитель «Волги», ехавшей первой, нажал на клаксон и попытался остановиться. На мокром асфальте тяжелую машину слегка развернуло, и владелец «Фольксвагена» едва избежал столкновения с ней, выскочив на тротуар и разметав по ветру стойку с газетами. А вот Крячко тормозить не стал.